Дети Прометея

Глава 4.

Грегор.

В таверне было многолюдно: моряки бились кружками, кидали монеты и боролись на руках за комнаты, кому не досталось места здесь - приходилось идти по домам испрашивать себе места для временного приюта. За помощь по двору, или за малую плату, ведь в этот раз они привезли с собой лишь свой корабль да тяжёлые думы для меркловичей, что делать с порченным товаром.

— Опять псина под ногами? — раздался звучный бас кухарки, тащившей тяжелое блюдо с дымящейся рыбой, которой можно было накормить человек семь. Ор сопроводил короткий визгливый лай и довольный гогот нескольких мужских голосов, приветствовавших местное блюдо. Пугливая местная рыба лускарь готовилась по традиционому, но несколько изменённому из-за Зимы рецепту. Запекалась она в золе либо между двумя плоскими камнями, набитая мхом, а сегодня, в день приезда торговцев, ещё и уложенная ароматными корочками гесперидий.

— Не трожь собаку, — откликнулся голос из-за длинного стола. Его хозяина не было видно за широкими спинами приезжих гостей, но охряные волосы, тёмные от того, что помывку видели давно, были приметой известной. — Орф, иди сюда, — Грегор похлопал ладонью по бедру. Пёс едва повёл ухом, не отвлекая взгляда от дымящейся горы рыбьих тушек.

    Впрочем, ещё один пинок под мохнатый зад и несколько ругательств возымели действие, барбос гавкнул в ответ, но скрылся под столом.

— Уведи псину к чёртовой драни отсюда, не то следующая кружка пойдёт тебе не в глотку, а на бошку, — снова заорала кухарка, уплывая обратно в своё дымное и потрескивающее маленькое царство.

— Коли б ты его кормила не пендалями, а рёбрами лошадиными, глядишь, он и вернулся бы домой тебя охранять, — откликнулся парень, потрепав под столом косматого Орфа за огрызок левого уха. Второе у него было с дыркой посерёдке, но целое, а это ему кто-то откусил. То ли в драке, то ли на охоте — того Грегор не знал. Только вместо висячего лопушка с одной стороны головы у лохматого пса был крепкий подвижный огрызок, окружённый торчащей шерстью.

— Нужен мне этот оглоед, — уже не слышно за гомоном гостей беззлобно проворчала кухарка, искоса поглядывая на хвост под чужими ногами, — чего охранять-то, только рот лишний в доме… 

Тётка понуро отвернулась и принялась снимать с верёвок сухие на вид, пропахшие дымом куски тёмного конского мяса. Она не видела, как пёс, выглянув из-под чьих-то коленей, посмотрел вслед старой хозяйке и тихо, по-собачьи тоскливо, вздохнул.

    Грегор допивал вторую кружку подогретого, щиплющего язык ядрёного питья, которое тётка Ведрана быстро соорудила из бочки тех самых пропавших груш. За один день она умудрилась сквасить его до приличной крепости, и теперь подавала тёплым, приправив какими-то листьями и пахучими семенами, вместо пива.

    Сметливость Ведранки, её расторопность и кухарские умения не раз выручали стряпуху, даже когда было совсем туго от холодов. Вот и сейчас она выкрутилась за неимением годного зерна на пиво.

    За столом подальше двое удальцов делили оставшуюся в таверне свободную койку. Ннкак не решалось на руках, кто же сегодня останется в тёплом трактире ночевать, а кому надо идти у местных ночлега просить. Больно одинаковы по силе оказались собратья, да и различались они разве что цветом щетины на лице: один тёмный был, другой посветлее. Их товарищи внимание обращать на спор уже перестали, лишь несколько нетрезвых меркловичей ещё пытались ставить на них мелочь и подбадривать.

— На костях решите, — вдруг поднял голос Грегор, выглядывая из-за спин. Пытливые хмельные глаза парня темно блеснули, когда на него обернулись не только спорщики.  Развернувшись на скамье боком, он устало оперся на колено локтем, чтобы лучше видеть происходящее. — У кого больше выпадет — пусть остаётся тут, у кого меньше, того к себе возьму на постой.

— А мамка не прогонит? — раздалось из толпы. Грегор вскинул голову, быстро оглядев таверну, но выскочку не нашёл. Лицом потемнел, потом точно окостенел весь.

— Нету мамки. Постель не согреют, зато не на досках спать. Последний раз предложу, потом даже на порог не суйтесь. Собак спущу, — веско закончил парень и икнул в кулак.

— А давай на костях, — согласился тот из спорщиков, который ближе к двери сидел.

    Кости нашлись, застучали по затёртой столешнице.

    Ничья. По два раза подряд у каждого на двух кубиках выпадали одинаковые суммы. Когда во второй раз кости крутанулись и вывалили тот же результат, матрос, который первым кидал, стукнул по столу ложкой.

— Мои возьмите, — подал голос Грегор в тишине, которая редко бывала в харчевне при таком-то количестве народа. Парень перекинул ногу через скамью, встал, качнулся. У колена тут же затёрся Орф, подпирая подгулявшего хозяина, и видно не в первый раз.

    Грегор вытащил из-за пазухи потрёпаный кожаный кисет, по-видимому, заменявший тому кошель, и вытряхнул из него две разные по форме жёлтые кости с количеством граней явно больше привычных шести. Отмечены стороны были не точками, а цифрами.

— Чудно, — взял в пальцы странные кости один из спорщиков, — не видал таких. Сам вырезал?

— Умелец наш из горючего камня сладил. [1]

— У нас этот камень девки в бусы вправляют, а ты кости из него за пазухой таскаешь, — не то осудил, не то восторгнулся второй, и протянул руку потрогать невидаль.

— Кидайте, — отнял кости Грегор, глянув по очереди на одного и второго мужика, — на этих одинаково не выпадет.

    Спорщики переглянулись, и тот, что посветлее волосом, протянул руку за костями. Затрещали грани по столу, покрутились, замерли.