Дети пустырей

Глава 15.

Глава 15

Каменное сердце.

Как ты, любить, никто не может.

И криком побеждать очередную смерть.

Память раны сердца бередит и душу гложет.

Запомнить нужно всё, чтоб не творить такого впредь.

Жизнь душу наизнанку вынет.

Ты попытайся в ней свою боль найти.

Кровь в жилах, то закипает, то снова стынет,

Но никуда от этого не убежать и не уйти.

А память сердце вновь колышет.

Все струны потихоньку перебрав.

Ах, неужели судьба не слышит,

Что всё сумел забыть и в этом прав.

Горит пускай огонь в душе твоей.

А сердце, словно камень будет навсегда.

Забыть не в силах до окончания дней.

Пусть боль отступит, наступят светлые года.

Я даже не представлял, что так долго не смогу ее увидеть. Теперь то я знаю, о чем разговаривал Гаврила с теми парнями. Это были люди Партизана, он попросил об услуге. Гаврила согласился.

Я не знаю, как на него повлиять. Абсолютно бессилен. У него крыша протекла напрочь, но бросить его тоже не могу. Тяжело принимать собственное бессилие и за помощью не к кому обратиться. К родителям, отцу все рассказать? И что толку. Они, люди другого воспитания, визг только поднимут. Побегут, куда не стоит, и что дальше. Там ничем не помогут, а нам потом жить и отвечать за это. Времена такие.

С утра проснулся от того, что голова болела страшно. Принял таблетки и только к обеду смог адекватно рассуждать. Позвонил Гавриле, через полчаса встретились на одном из перекрестков в промышленной зоне.

- Ты готов?- сходу спросил он.

- Ты насчет услуги Партизану?

- Сам ведь понимаешь, что не услуга. Мы просто торпеды, для массовки нужны. Включать заднюю нельзя. Отвечать за пацана и не быть лохом, вот и весь разговор.

- Так я не спорю, куда я тебя брошу. С кем разборка будет? Серьезные или шушера?

- А какая разница , Костыль?! Их везде много барыг, блатных, быков. Наше дело маленькое, поддержать физически и все. Там пусть Партизан решает сам непонятки. Но если что, то со спортсменами что-то он не поделил.

- Сам то слышишь, что говоришь?! они нас положат всех!

- Костыль, очкуешь? Сам ведь знаешь, сейчас половина спортсменов какие, чуть ли не сразу с тренировки бегут в бар или клуб. Пьют, курят. Да и мы не дистрофики вроде. Не так?

- Так, так. Во сколько?

- Скоро. Прямо здесь подождем.

Гаврила оказался прав. Буквально через пять минут подъехал Аскен на отцовской машине, и мы поехали практически через весь город, ехали долго. Встреча получилась за озером, далеко на северо-западе. Аскен плохо знал эту часть города и долго петлял по улицам, мы чуть не опоздали.

Едва приехав, мы попали в драку. Договориться не получилось. Вокруг замельтешили руки и ноги, доски, обрывки цепей. Все остальное было, как в тумане, удары, адреналин, уклоны, попадания, хрипы, мат. Даже не помню момент, когда все затихло. Я тихонько прилег на траву, пытаясь отдышаться и услышать собственные ощущения, что подавал организм. Боль ощущалась на лице, плече и правой лопатке, немного ныла левая нога. Интересно было, что заболит еще, когда адреналин и болевой шок затухнут.

Что ж несущественно. Не критично. Я начал озираться по сторонам и заметил Серегу, потом Витька и Аскена. На них крови было гораздо больше. Видимо навыки подвели, а может с противником повезло меньше, чем мне.

Когда заканчивается очередная стрела при замесе, обычно страхи появляются у некоторых людей. Бланши - ерунда, вот сломанные рёбра, руки, сплошные вывихи и отбитые органы, это уже серьезнее. Но это просто реальность дня.

Я поднялся и дошел до машины Аскена, достал аптечку. Намочил вату спиртом и начал прикладывать к кровоподтеку на скуле.

К машине подошел Гаврила в практически надвое разорванной футболке и порезом на предплечье. Я дал ему большой комок ваты, смоченной дезинфицирующим раствором. Мы не стали долго задерживаться.

Парни партизана еще остались обсудить с поверженным противником, а мы ретировались из этого района. Аскен сразу завез Витька, а затем довез меня и Гаврилу к территории заводов. Мы вышли и аккуратно дошли до нашего убежища на чердаке одного из цехов.