Дети радиопомех

Глава 1. Исход.

Всю дорогу домой Лена молчала. Игоря ощутимо потряхивало. Они брели, не разнимая рук и почти не разбирая дороги, иногда по колено в снегу. Ни одного ребёнка больше не было встречено, как и ни одного взрослого. Однако они привычно стояли и ждали своего сигнала светофора. Молчали, отсчитывая в уме вместе с его таймером. Игорь отломил у молодой берёзки ветку и нарисовал на свежем снежном насте смеющегося ребёнка - чтобы хоть где-то он был. Показал Ленке, пихнув её локтем, но она посмотрела на рисунок с каким-то брезгливым любопытством, будто на вылезшего из-под земли дождевого червяка.

Было свежо. Снег не прекращался ни на минуту. На вершине телецентра и пары высоток за ним горели красные огоньки, будто приглашая поиграть в игру и соединить точки в (к примеру) неуклюжего слона. Окна в высотках не светились. Посреди шоссе кто-то бросил машину, оставив открытой дверь. Игорь подумал про джип Петра, который продолжал сверкать начищенными боками, и, не смотря на то, что этот блеск больше не имел значения слепил снежок, чтобы с тусклой мстительной радостью запустить в стекло. Но машина осталась на стоянке в трёх минутах ходьбы, и снежок он выкинул.

Половину пути они одолели в молчании, думая каждый о своём. Потом на пути встал настоящий поезд, потерявший в высоких сугробах рельсы. На двое санок, связанных между собой велосипедной цепью на двух карабинах, накиданы тюки и бутыли с непонятным содержимым. Высокая сухая старуха дёргала и дёргала его за верёвку; груда вещей опасно раскачивалась и, кажется, готова была похоронить под собой владелицу. Игорь устало потащился помогать, однако остановился, когда она внезапно обратила внимание на Ленку.

- Постой-ка милочка, уж не беременна ли ты?

Глаза женщины были, как угольки. Лицо туго обтянуто кожей. Руки без перчаток, только что сжимавшие верёвку, теперь лежали на животе, похожие на два скрещенных топора. На ладонях остались толстые красные полосы.

Игорь потянулся и сжал руку жены: «не отвечай». Ленка был бледна и, кажется, готова была прямо сейчас улечься в снег и укрыться им, как одеялом - лишь бы её больше не беспокоили. Однако сам сорвался:

- Чего тебе надо, бабуля? Иди своей дорогой. Давай, я помогу тебе вытащить этот воз...

Женщина не отводила взгляда. В ушах у неё были огромные позолоченные кольца, как у цыганки. На голове чёрный мужской берет. Пальто как будто отрядил сам Куйбышев - тот, который стоит на постаменте на одноимённой площади.

- Ныне все дети, которые родятся, будут проклятием. Крести их, не крести - всё одно. Проклятие на роду будет. Проклятие на всём человеческом роду. Нельзя, презрев одно пятнышко, не думать, что не испачкался.

Они обогнули её по широкой дуге и проследовали дальше. Однако, когда Игорь спустя десяток шагов оглянулся, то увидел, что женщина, оставив свои сани, семенит за ними, размахивая руками.

- Знаете ли вы, неразумные, какая цель у нас теперь поставлена Господом Всевышним? – затараторила она. - Уступить силам природы и уйти с лица планеты. Так же тихо, как когда-то появились. Нынешние дети будут вырастать в отроков, и разум их помутившийся заставит наложить на себя руки. Но если из чрева матерей продолжат выходить гнилые плоды, то путь наш в небытие затянется. Знаете ли вы, что хочет Господь, неразумные вы мои дети? Так вот, он демонстрирует нам это наглядно. Слышали ли вы о церкви Последних Дней? Были бы у меня листовки и книжки, я бы вам их дала, но только их ещё не напечатали. Церковь эта появилась только вчера, на Ленинском проспекте. Наш батюшка, преподобный Василий, взял себе имя Вестник, и снарядил всех прихожан разносить речь об отречении от материнства. Но никто не хочет слышать... Ангелы трубят с небес конец времён, но очень много остаётся глухих, неразумных вроде вас, кто даже не чешет ухо, когда рекомый ангел приближает к нему трубу.

Голос её хрип всё больше, шаг всё ускорялся по мере того, как Игорь тянул за собой жену. Казалось, с кашлем из её рта вылетают мухи, что-то вроде чёрных снежинок, которые падали бездыханными к её ногам.

Взятый Игорем темп давался Ленке с трудом.

- Стой... стой, Гошик. Я больше не могу. Давай отдохнём.

Она согнулась и тоже начала кашлять.

- Он выходит! - заголосила старуха, подбираясь всё ближе. - Он понимает, что за гниль точит его изнутри и сам хочет избавить тебя от скверны!

Игорь почувствовал, как в животе извергается самый настоящий вулкан. Он был готов засветить этой ведьме прямой в челюсть сразу, как только она приблизится на достаточное расстояние. Но, не глядя назад, вдруг понял, что вылетающие изо рта мухи - вовсе не мухи и не почерневший от зловонного дыхания снег. Это густые комки чёрной крови, которые оставляли на снегу под ногами настоящие чёрные дымящиеся воронки.

- Послушай, милочка, я тебе помогу, - говорила старуха. - Я сама... сама была беременная, когда всё началось. Мне ведь всего тридцать пять! Знаю, в это трудновато поверить теперь, но этим... и этим тоже мой Господь дал мне знать, что наш срок на земле подошёл к концу. Что мы все - до последнего человека - нужны ему, чтобы войти в царствие небесное. И когда это началось, я села дома в ванную, положила на себя руки и сделала силой своей воли так, чтобы грязный ребёнок вышел. Преподобный сказал, что я теперь обладаю священным касанием. Я могу сделать, чтобы твоё бремя покинуло тебя, милая, только позволь мне прикоснуться к твоему животу. Я избрана Господом, чтобы помогать людям - так позволь же мне помочь тебе!