Детская любовь

Детская любовь

ДЕТСКАЯ ЛЮБОВЬ

   Дорога просматривалась хорошо, и «аборигены» гаражного кооператива издали заметили неторопливое приближение знакомой темно-желтой «копейки».

- Вон, опять этого придурка черт несет! – выругался Лексеич.

- Да ладно ты, - приструнил его Валентин, - чего на мужика взъелся?

- А хрена он так мальчонку изводит? – вылупился на того Лексеич, выдвинув челюсть. – Жалко же пацана, совсем малец. Сколько ему, лет пять или шесть? А он его, бывает, последними словами…

- Нефиг нам в чужую семью влазить, мужики, - попытался разрешить спор третий собеседник, бородатый Иваныч. – Нехорошо это. Давай, Лексеич, наливай еще по одной.

   Они сидели ближе к одному из двух рядов капитальных гаражей, входящих в их ГСК – гаражно-строительный кооператив, выстроенный еще в брежневские времена на земле, до сих пор оформленной по странной формулировке «в аренде у государства на 49 лет». Председатель ГСК что-то говорил о выкупе земли, но расценки были сказочные – государство-то было уже совсем другое, а владельцы гаражных боксов не были людьми богатыми и расточительными. Вокруг стояли высотные дома, и совсем не факт был в том, что эту «аренду» кто-то захочет выкупить и построить здесь что-то типа торгового центра – хотя разговоры такие ходили. Тем более, что с годами места для машин становилось все меньше, а машин все больше. Так и жили, надеясь на авось, собираясь на ящиках или складных стульях вот так возле какого-нибудь бокса вечерком и трекая языками под водку и нехитрую закуску из имеющихся в гаражах овощных ям. А разговоры – как всегда: про власть, про машины, а еще - про спорт да про баб, если в компании кто помоложе собирался. Хотя – про баб и старики говорили, ведь это что же за мужик, если свою супружницу при собутыльниках пару раз не руганет?

   Выпили.

- Вот ты Иваныч, семью вспомнил, - Валентин хрустнул огурцом из принесенной со своего подполья банки и довольно зажмурился. – А ведь у этого, с «копейки», ни разу мы бабы-то здесь и не видели.

- Точно, - подтвердил Лексеич и поправил слезающие с носа очки, - не возил он сюда баб, вообще никогда. Или один приезжает, или с пацаном. Поставит свой драндулет возле стенки, и все. На одно и то же место, на скат, где такая лужа здоровенная от наклона этого бывает. Поставит и сваливает.

- А куда ж ему ставить-то, - засмеялся Валентин, - остальные места заняты, только в это гавань никто не хочет ставить, вот он и суется со своим «копендосом». Завалил бы кто эту ямину, что ли…

- Чей там крайний гараж? – прищурился Лексеич. – Вода к нему должна идти, его и заботы.

- И чо? – Прожевав, Иваныч толкал свое. – Может, он у дома свою бабу высаживает?

- А пацана сюда везет? – Валентин махнул рукой. – Да нет у него бабы, факт.

   Была весна, на улице было не так холодно, но зато помаленьку стало темнеть. «Копейка» тем временем почти подъехала к ГСК.

- Глянь, Валек, у тебя глаза моложе, - начал Лексеич. – Уж всю шею свернул из-за этого дятла…

- Да чего глядеть, у него заднее левое почти спущено, - прервал его Валентин.

- И шумит чего-то, как больной. Не видно, может, закипел? Вот баран, он вообще давно так едет? – Иваныч ругнулся и почесал бороду.

   «Копейка» подъехала и почти уткнулась в торец левого ряда ГСК. Лужи там сейчас не имелось, это всем было известно, но скос никуда не делся, и машина встала немного под углом.

- Точно, кипит, вон смотри, какой пар над крышей поднялся, даже сейчас видно, - заметил Лексеич. – Пойти, что ли помочь? А то сейчас совсем стемнеет…

- Позовет – пойдем, - остудил его Иваныч. – Больно уж он нелюдимый. Слышь, опять орет, явно ж на пацана. А тот-то в чем виноват? Поди, спросил у папки, что да как, когда батяня капот открыл, а этот хавальник сразу разинул!

- Так и двинул бы в табло, ей-богу! – от злости Валентин размазал квашеную капусту по лицу, но собеседники в сумерках этого даже не заметили. А может, не обратили внимания – все невольно прислушивались к тому, что происходило сбоку у левого ряда. Видно же им было только заднюю часть «копендоса», да слышны некоторые звуки: вот вроде ручник проскрипел, вот кажется пацан что-то спросил, вот отец на него крикнул – «Помолчи, не до тебя!», вот батя полез в багажник и что-то достал – инструмент какой? Видимо, да, раз поперся опять к невидимой собутыльникам передней части машины.

- Смотри, пацан вышел, - Лексеич почесал щеку. - Куда это он?

- Ух ты, да он отливает там, по ходу, - засмеялся Валентин. Но тут почти сразу посерьезнел: - Это он что, его поссать не хотел выпускать?

   В этот момент задняя часть «копейки» вдруг нелепо подпрыгнула и почти скрылась из глаз сидевших за импровизированным «столом». Осталась только маленькая часть багажника, которая почему-то находилась нереально высоко.