Детская площадка

Детская площадка

     Гена запихнул грязное бельё в стиральную машину и включил её. Через пять минут вспомнил, сплюнул с досады и экстренно остановил машину: бельё надо разделять на цветное и белое. А он об этом постоянно забывает.

   Три месяца назад жена сделала ему подарок на 23 февраля:  подала на развод и укатила в Германию на постоянное место жительство. И где она только нашла этого немца? Жена назвала Гену неудачником и оставила одного с шестилетней дочерью.

   Гена подошёл к окну. Сквозь зелень тополей с пятого этажа просматривалась жёлто-красно-синяя детская площадка. Скоро Анжела, его дочь, проснётся, и они пойдут туда.

   О будущем Геннадий думал со страхом. Дочка же растёт. Был бы парень – ещё ладно. Но девочка? Ей уже требуются платьица, трусики и прочее и это его приводит в ужас. А дальше потребуются больше: лифчики, женские прокладки. Как прокладки ему, мужику, покупать? А, в прочем, что тут такого? Туалетную бумагу же покупаем. Ладно, это сейчас страшно. Разберётся потихоньку во всех этих женских штучках.

   На детской площадке в песочнице возился приятель дочери шестилетний Сёма. Его не было, наверное, недели полторы, и вот он опять появился. Приводила его обычно опрятная седенькая бабушка Таисия Кузьминична, а теперь вместо неё симпатичная шатенка лет двадцати шести – тридцати, мама Сёмы. Гена ей кивнул, здороваясь, и спросил:

   - А где Таисия Кузминична?

   - Мама в больнице.

   - Что с ней?

   - Перелом тазобедренного сустава.

   - Ооо, - сочувственно протянул Гена.

   - Да, - сказала шатенка, - неудачно упала,скоро выпишут, но ходить с Сёмушкой она больше не сможет.

   - Печально. А как вас зовут?

   - Люба. Любовь Орлова.

   - Ооо, - в очередной раз, но уважительно-восхищённо протянул Гена.

   - Это по мужу, - улыбнулась Люба, - моя девичья фамилия Соловьёва.

   - А я - Гена. Геннадий Рассказов – два «Н» и два «С». Так меня в школе дразнили.

   Люба вежливо улыбнулась.

   Он сел на один край скамейки, она – на другой. Больше они в этот день почти не разговаривали.

   На следующий день, в понедельник, Гена, забрав дочку из детского сада, опять встретил Любу и Сёму на детской площадке. Улыбнулись друг другу, как старые знакомые, но говорить было по-прежнему не о чём. И так продолжалось до четверга, пока он не задержался на работе и пришёл с дочерью на детскую площадку позже, чем обычно.

   - Что-то вы сегодня поздно, Гена?

   - Да работа такая, не предсказуемая.

   - Кем вы работаете?

   - С компьютерами я работаю. Программы устанавливаю и чиню тоже, как программы, так и само железо.

   - Много зарабатываете?

   - Нет. Нас таких много. Люба, давайте на «ты». Мне тридцать лет, а вам, наверное, много меньше?

   - Мне двадцать восемь, - кокетливо улыбнулась Люба. – А где ваша, ой, твоя жена, Гена?

   - В Германии.

   - На отдыхе?

   - На постоянном месте жительства. Бросила она нас с Анжелой и укатила со своим …хм… да. В общем, бросила.

   - Бросила ребёнка ради мужчины? – ужаснулась Люба.

   - Так он не просто мужчина, он обеспеченный мужчина. А ребёнка она другого родит. Дело не хитрое.

   - Всё равно, как-то…

   - А ты где работаешь, Люба, - перевёл Геннадий разговор с неприятной для него темы, на другую.

   - Сейчас нигде.

   - Почему?

   - Муж не разрешает. Ревнивый он у меня. Говорит: «Нечего тебе туда ходить. Будут там тебя мужики по столам раскладывать».

   - Что делать? – не понял Гена.

   - По столам раскладывать, - смущённо повторила Люба.

   - Какая богатая сексуальная фантазия у твоего мужа, – с сарказмом произнёс Гена. - Как он себе это представляет? На работе, вообще-то, работают. Он сам-то кем трудиться?

   - Водителем. Американцев каких-то возит по городу, он английский язык знает хорошо, по самоучителю выучил, - похвасталась Люба.

   - А... На приличной машине, наверное?

   - BMW представительского класса.

   - А… Так у него больше возможностей кого-то на заднем сидении разложить.

   Люба кивнула, соглашаясь, и смущённо отвернулась в сторону. Гена понял, что бестактно задел больную, наверное, для неё тему.

   Наступило неловкое молчание.

   Молчание прервать не удалось. На площадке появился мужчина, лет тридцати, черноволосый, симпатичный, примерно одного роста с Геной, то есть примерно где-то около метра восьмидесяти. Он уверенно подошёл к Любе, покосился подозрительно на Гену и сел рядом.

   - Гуляете? – задал глупый вопрос.

   - Ты что-то рано сегодня, Валера?

   - А ты не ожидала? У вас тут что-то намечалось?

   Он указал головой на Гену.

   - Да что ты такое говоришь, Валера?

   - Ладно, пойдём домой. Там любимая тёща вас ждёт.

   - Сёма, - позвала Люба, - пойдём домой, папа пришёл.

   - Мама, я ещё немного поиграю, - жалостливо протянул Сёма.

   - Нет, Семён, домой, - твёрдо сказала Люба.

   И они ушли, Любовь даже не попрощалась с Геной, как будто его не знала.

   Анжела подошла к папе.

   - А всё-таки Сёмке хорошо, у него мама есть. А нас мама бросила, - вздохнула девочка, - потому, что мы плохие.

   - Почему это мы плохие, дочь? – удивился Геннадий. – Мы хорошие.

   - Мама плохая?

   - Нет, мама у нас хорошая, просто ей лучше там, где она сейчас.

   - Это далеко?

   - Далеко. Вот она там устроиться, и приедет за тобой.

   - А ты?

   - А я здесь останусь.

   - А я не поеду, - сказала Анжела решительно.

   - Это почему?

   - А мы себе другую маму найдём. Вон Сёмину маму, она хорошая.

   - Так у неё муж есть.

   - Ну и что? У мамы тоже был.

   В пятницу Люба пришла на детскую площадку вся на нервах, дёрганная, в серых глазах - тоска.