Девианты

Девианты

До вечерней сирены оставалось сорок три минуты, когда Вернер прекратил грызть ноготь и сказал:

- Тебе всего-то надо – пакет пронести. Наверх, да…

Пакет выглядел стандартно: двадцать пять сантиметров в длину. Десять – в ширину. В верхнем левом углу – логотип Артефакта и прямоугольник штрихкода. Бумага плотная желтая. Ей не страшны ни огонь, ни вода, ни даже плесень, поселившаяся в архивах Центра.

- Что в нем? – Хельга порадовалась, что голос ее звучит ровно: – Взрывчатка?

- Документы.

У Вернера не хватает зубов – левого верхнего клыка и трех резцов. Он мог бы проплатить протезирование, но предпочитает ходить с дырой, сквозь которую при разговоре брызгает слюна, – типичное для активной хаос-доминанты поведение.

- Документы… – он вытряхнул из пакета прозрачные листы. – А на документах – взрывчатка.

Вернер засмеялся, и Ханс тоже, и Манфред с Эрикой. Эти двое всегда вместе, они и внешне похожи – крупнокостные, с выпирающими нижними челюстями и четко выраженными надбровными дугами. У Манфреда вызывающе длинные волосы, Эрика бреется налысо.

Оба – гомозиготы. Только Эрика по рецессиву, а Манфред – дубль-хаотик. Их связь изначально обречена, но они продолжают цепляться друг за друга, чем вызывают и сочувствие, и зависть.

- Не волнуйся, птичка моя. Все продумано, – взяв Хельгу за руку, Ханс мнет ладонь. Твердые пальцы его холодны и скользки, и Хельге кажется, что они, эти пальцы, ненастоящие. Ханс – гетерозигота, но с минимальной экспрессией доминанты. И не потому ли так спокоен?

- Манфред у нас гений.

Гений-девиант все еще хохочет. Он останавливается, лишь получив пощечину. И смех переходит во всхлипы, а Эрика, повиснув на шее, гладит любовника по волосам.

- …монослойная мембрана обладает абсолютными изоляционными свойствами, что… – Манфред говорил шепотом, смешно вытягивая губы, – …таким образом, делает одораторы неэффективным средством обнаружения…

- Ты, главное, держись обыкновенно.

-…вместе с тем нарушение изолирующих свойств спровоцирует высокоскоростную экзотермическую реакцию…

- И все будет хорошо.

-…с ростом по экспоненте выделяемой энергии…

- Замолкни, Манфред, – пальцы Ханса сдавливают ладонь. Еще немного, и они прорвут кожу, мышцы, раскрошат кости, чтобы наказать Хельгу за нерешительность. – Хватит капли воды. А у тебя будет десять секунд. Уберешься из комнаты – выживешь. Десять секунд – это хороший шанс. Ты успеешь.

А если и нет, то кого это волнует?

- Милая, – Эрика тянет слоги. – Второго шанса не будет. Ситуация идеальна.

Хельга понимает.

- Нам пора заявить о себе.

- Я… – дотянувшись до конверта, Хельга прикрыла эмблему Артефакта. – Я все сделаю.

6:30

Гимн. Влажное полотенце. Свежее белье. Завтрак.

Ханс прав – все должно идти, как обычно. Так легче.

Форменное платье с узкой юбкой и пиджаком на двенадцати пуговицах. Полиэстровые колготы, швы на которых приходится выравнивать. Планки допуска. Сумочка.

7:26.

Замок сбоит, не желая считывать истертую ленту ключа. И Хельга делает зарубку в памяти – взять новую карту. Потом вспоминает о деле и улыбается такой собственной забывчивости.

7:28.

Лифт. И фрау Шультц с одиннадцатого этажа ее занудной привычкой пересказывать новости.

- …принудительная перинатальная диагностика – это слишком. Если, конечно, вас интересует мое мнение.

- Интересует.

- Ах, неужели? – фрау Шультц взмахивает длинным зонтом, который берет с собой вне зависимости от прогноза погоды. Она верит, что стальные спицы защитят от радиации. – Я-то полагала, что подобные вам все сами знают. А вас интересует мнение!

Гетерозигота. Доминанта активна. Поведение непредсказуемо. В ближайшей перспективе – отселение на третью зону.

Перераспределять ресурсы – рационально. Но фрау Шультц – человек.

- Они говорили, что глобальная стерилизация решит проблему! И что в результате? А ничего! И теперь еще это… – Кончик зонта пляшет перед носом Хельги. – Как будто мамаша решится на аборт только потому, что ребенок – девиант. О нет, вам, конечно, не понять, вы бы не стали сомневаться…

- Пожалуй.

- И все это – просто-напросто безумное расточительство энергии. Лучше бы пайки подняли. Или взрывами занялись. Они там, наверное, думают, что Артефакт – это такая бездонная бочка, из которой…

Хельга смежила веки, отрешаясь от бубнежа.

7:33.

Город. Небо серое, тучи в выбоинах. Радиационный фон на три процента выше нормы. Норму поднимали полгода тому – поле Артефакта усиливает иммунную систему граждан. Повода для волнений нет. И три процента – подарок южного ветра и вчерашнего дождя – не повод для беспокойства: Принципат распорядился выставить щиты.

Белая башня сияет огнями. А Хельга все равно беспокоится, но не из-за ветра.

7:35.

У продуктовой точки очередь. Клокочет. Шумит. Вот-вот вспыхнет драка, и патрули стекаются к периметру. Хельга насчитала шесть стандартных троек.

А ветер крепчает, несмотря на щиты.

Остановка. Проверка документов. И вежливый поклон.

- Вас проводить? – за плексигласовым забралом темное лицо с мелкими шрамами заживших язв. На левой щеке татуировка-предупреждение: радиационно опасен.

Стерилен.

- Нет, спасибо. Я сама.

Хельга огибает очередь. Здесь хаос берет свое. Он ощутим как статическое электричество, что наполняет воздух перед грозой. Как вкус гари в северном ветре и слабый стрекот Гейгеровских сверчков после дождя.