Девочка и Кхе-Кхе

Глава 1 Волшебное слово

— Зайка моя, я уже иду, — произнесла мама и тут же подумала: «Странно, почему в ванной так тихо? Может, что-то случилось?! Оставила её с папой несколько минут назад, пошла заправлять и готовить её постельку ко сну — и вдруг такая непредсказуемая тишина. Я могла ожидать от моей девочки всего чего угодно: смеха, крика, слез, но тишина — это совсем не подружка моей малышки. Хотя уже и не малышка, второй класс, но всё же почему так тихо?»

Её дочка очень любила, накупавшись, хлопнуться в мягкую чистенькую постель. К тому же сегодня её ждала самая любимая простыня цвета малинового зефира и пододеяльник ярко-малинового варенья. Девочка обожала малину во всех её проявлениях, и всё более-менее розового оттенка было для неё малиновым. Менялись только воображаемые продукты из этой ягоды: варенье, мороженое, печенье, жевательная резинка.

И вот последний штрих лег на кровать в виде взбитой подушки с наволочкой, конечно же, малинового цвета, и мама устремилась всем сердцем в ванную.

— Милая, я готова тебя помыть, — она сказала это специально очень громко, потому что знала, что слово «помыть» — будто лакмусовая бумажка для её ребенка. Как только девочка слышала «помыть», так сразу начинала кричать: «Нет, только не это, только не сейчас, я ещё не наигралась с моими любимыми куклами, они ещё не наплавались», — и так далее.

Но вот что было странно: даже когда она сказала про «помыть», и сказала это демонстративно громко, в ответ всё равно звучала тишина. Её сердце начало биться сильнее, и это был, пожалуй, единственный шум, нарушавший царившую здесь безмолвность. Дверь она уже не то что открывала, а просто распахивала на ходу. И в тот момент, когда локон её волос, подхваченный потоком воздуха, первым ворвался в пространство, гордо носившее название «ванная», ей навстречу понеслись приятные уху голоса.

— Ну, давай!

— Дуй скорее!

И вместе с этим призывом её окатило вихрем из пушистого пенного снега.

— Ещё!

— Давай я!

И снег с запахом мороженого окутал её с ног до головы.

— Ну что вы творите? — сказала мама. — Я, между прочим, очень волновалась!

— Почему? Почему? — пронеслось ей в ответ дважды это слово, и две пары глаз, застывшие в моменте ожидающего объяснения, уставились на неё.

— Потому! Потому! — ответила мама словами-близнецами.

— Не, ну так нечестно! — промолвила та, которую дожидалась малиновая постель.

— Дорогая, я согласен, так нечестно, — а эти слова принадлежали тому, кто ещё совсем не догадывался, как ему сейчас достанется.

— Ты вообще молчи, пожалуйста, — как отрезала, произнесла она. — Я о чём тебя попросила?

— О чём? — улыбаясь, спросил ее тот, кто был с бородой.

— Я попросила тебя побыть с дочкой в ванной, чтобы ей не было страшно тут одной, пока я подготовлю кровать, а ты что устроил? В сговор вошёл, меня напугал и ещё смеешься!

— Дорогая, ну не обижайся, мы всего лишь хотели над тобой пошутить! — услышала она слова от того, кого любила всем сердцем.

— Мамуля, ну не злись, это же так прикольно — снег в мае. Такая жара на дворе, а мы устроили из шампуня со вкусом мороженого пенную зиму.

Она, конечно, не злилась и не обижалась, наоборот, каждый раз, когда дочка оставалась с отцом, она радовалась. Ей даже иногда казалось, что они слеплены из одного теста: так хорошо они друг друга понимали и так весело им всегда было вдвоём.

— Посмотри, а у нас здесь пингвины ходят, — сказала ей девочка подмигивая.

— Что-то я не встречала!

— Так вот же он, — и дочка показала на папу.

— Ах, этот. Ну да, это еще тот пингвин, — засмеялась мама.

— Ви-ви! — сказал папа в ответ и, так прикольно сложив руки по бокам, начал шататься из стороны в сторону, перекачиваясь с одной ноги на другую.

— Я смотрю, вы тут совсем забыли, что воскресенье исчезает на глазах, как и ваша пена впрочем, и завтра кому-то в школу, и давно уже пора ложиться спать.

— Что ты, мы это помним, — тут же нашлась девочка. — Просто нам так было весело с этой пеной и мы придумывали, что бы мы делали, если бы по-настоящему были пингвинами.

— И что же вы бы делали? — заинтересовалась мама.

— Ну вот, к примеру, папа катался бы с ледяных горок целый день и ел на завтрак, обед и ужин снег и был бы очень счастлив!

— Как интересно! — сказала мама, уставившись на папу.

— А я…

— А что бы ты? — с любопытством перебила мама дочку.

— А я бы сильно-пресильно разогналась, упала бы на пузо, мне, кстати, не было бы больно, потому что я мягкий пингвин, и вот на этом пузе я бы катилась по льдине далеко-далеко, пока не затормозила бы, а потом довольная свалилась бы в ледяную воду и плавала там столько, сколько захочу. Прям под водой задерживая дыхание. Вот так, — сказала она и в следующее мгновенье ушла с головой под воду в ванне, а папа начал считать. Когда цифра приблизилась к 30, мама снова занервничала.

— Дорогой, может, хватит?!

— Милая, но мы же верим в нашу дочку, у неё все получится, она настоящий пингвин Чуча. Ты не представляешь, как она забавно крутит попой под крики чаек.

И в этот момент из воды пошли пузырьки, а вслед за ними появилась и Чуча.

— Папа, так нечестно! Ты начал меня смешить, я бы дольше продержалась!

— Что ты говоришь, не может быть! — и отец сделал гримасу, которая то ли показывала его крайнее удивление, то ли была вторым лицом обезьяны — макаки.

— Ах так! Получи! — и девочка начала так сильно хлопать по воде, что брызги полетели во все стороны, досталось всем, кто был рядом.

А рядом были мама и папа. И если это мгновенье можно было б остановить и запечатлеть как картину, то потом её можно было бы показывать каждому, кто хочет знать, как выглядит счастье. Ведь этот момент был самым настоящим его проявлением.

— Ну всё, хватит! — засмеялась мама, которая уже с трудом находила на своём платье сухой участок ткани. — Я вся мокрая!