Девочка у озера

Девочка у озера

Девочка у озера.
Пролог.

Аня бежала по длинному коридору. Слезы застилали ей глаза, боль сжимала сердце, а в ушах звучал голос, неумолимо догоняющих ее, преследователей. Она свернула в первую же открытую дверь и затаилась, пытаясь не всхлипывать.
Дверь захлопнули и приперли чем-то тяжелым, в следующую минуту погасло дежурное освещение. К горю прибавился дикий страх, и она закричала от безысходности.
- Кончай орать, - услышала вдруг она и замолчала.
Вслед за голосом она услышала звук, словно что-то пилят. В свете полной луны она увидела мальчика, который деловито подпиливал ножки у стула. Мальчик повернул голову и спокойно спросил:
- Ты кто?
- Аня. Я - новенькая.
- Новенькие обычно осенью прибывают.
- Папе надо было уехать надолго, он договорился, чтобы меня раньше взяли, - она снова заплакала.
- Ты в "нулевку"?
Девочка всхлипнула и кивнула.
В коридоре раздались голоса.
- Кто выключил свет? Что за безобразие?
- Это директор, - сказал мальчик, оглядываясь вокруг, его взгляд остановился на окне, - я сейчас вылезу, потом ты. Прыгай, не бойся. Я тебя поймаю.
Аня кивнула. Он дал ей ножовку.
- Держи, потом сбросишь мне, - он исчез в окне.
Дверь распахнулась, вспыхнул свет, и директор увидела в своем кабинете Аню с ножовкой в руках, кучу опилок и стул с подпиленными ножками.
- Что ты здесь делаешь? - директор отчеканила каждое слово.
Аня, испытывая животный страх, заплакала снова. Она рыдала и причитала, свободной рукой размазывая слезы.
- У меня... сегодня день рождения, а папа не приеха-а-ал! - ножовка брякнула на пол, и Аня разрыдалась по-настоящему...

* * *
Утром двери столовой распахнулись, и все дети замерли. По проходу чеканным шагом шла директор закрытого интерната Изольда Георгиевна. За ней, опустив голову, плелась девочка лет пяти - шести, явно из "нулевки". Теперь взгляды двадцати детей были прикованы к ней.
Изольда Георгиевна безошибочно встала за спиной вчерашнего мальчика.
- Аня, кто из детей был вчера в моем кабинете?
Девочка робко оглянулась и снова уткнулась в пол.
- Я не знаю...
- Что? Говори громче!
- Выключили свет, и я не успела увидеть, кто там был, - почти шепотом закончила Аня.
- Ясно. Садись за свой стол. В десять всем на занятия.
Аня, на негнущихся ногах, под пристальными взглядами детей, опустилась на свой стульчик, когда она потянулась за ложкой, рука ее заметно дрожала.
- Плакса - вакса, ябеда - корябеда... - прошипела ее соседка по столу.
- Смирнова, закрой рот и ешь! - последовал тут же окрик воспитательницы.
За ним последовал пинок под столом, в следующую секунду Смирнову кто-то огрел по голове.
- Горин, встать! - звук отъезжающего стула, - твой завтрак закончен.
Мальчишка ухмыльнулся и вышел из столовой. Аня узнала в нем своего вчерашнего знакомого, но не издала ни звука...
То лето было напоено зноем и ароматом цветов. Наверное, это было бы чудесное лето, если бы только Аня не оказалась в этом интернате.
У папы не было выхода, внушала она себе, но это плохо помогало. У папы было много работы, а за Аней нужен присмотр. Мамы у нее не было. Папа показывал ей снимок красивой женщины и говорил, что это ее мама, но это Ане ни о чем не говорило. У нее всегда был папа, это она знала точно. И еще они ездили иногда в странное место, где все ходили грустные, и нельзя было бегать, и папа там долго сидел у какой-то таблички в земле...
Аня поболтала ногами. Она сидела на деревянном причале у небольшого озера, подернутого кувшинками и заросшего камышами. В воздухе звенели комары, в роще щебетали птицы, а на душе было скверно...
Мальчик подошел почти бесшумно и сел рядом.
- Изольда решила, что это ты подпилила ее стул?
- Сначала - да, а потом - нет.
- Тебе сильно попало?
- Я не помню, - тихо сказала она прерывающимся голосом, содрогаясь от воспоминаний о вчерашнем.
- А чего ты так ревела?
- У меня вчера был день рождения, а папа так и не приехал, - она снова всхлипнула.
- А сколько тебе исполнилось?
- Шесть.
- "Нулевка", - кивнул мальчик и встал, - ладно, спасибо, что не выдала.
- А зачем ты это сделал? - Аня вытерла, с готовностью набежавшие, слезы.
- Изольда очень вредная.
- Она же директор, самая главная, - с ужасом прошептала Аня.
- Ну и что? - мальчик пожал плечами.
- Севка! - раздался из рощицы истошный вопль. – Ну, где ты там?!
- Сейчас, иду! Ладно, пока.
- Пока, - Аня опустила голову и снова поболтала ногами.
Скоро две недели, как она здесь. Все это время она старательно пыталась быть одна. Ей не хотелось ни играть, ни разговаривать. Она только мечтала о том, как приедет папа и скажет, что ей больше не надо здесь оставаться, и они снова заживут вдвоем у них дома. И Тимошка по ней скучает. Перед глазами сразу встала забавная мордашка морской свинки. Как он ест кукурузу, как берет яблочко своими лапками, словно ручками...
Резкий свист прервал ее воспоминания, и мимо пронеслась стайка мальчишек. За ними бежал один из учителей физкультуры. Что-то упало в траву возле девочки. Все пронеслись мимо. Ее никто не заметил. Аня встала и подняла с земли пачку сигарет. Почти полная. Кто их уронил? Учитель? Или... Нет, они же еще маленькие... То есть, они, конечно, большие, но Аня точно знала, что курят только взрослые. А папа совсем не курит... Руки машинально убрали пачку в карман платья и застегнули пуговку.
- Всем сорок отжиманий, - услышала она голос физкультурника, - найду сигареты, всех к директору отведу. Попляшете тогда.
Аня снова села на край пристани. Ладошки у нее вспотели. Физкультурник медленно приближался к ней. Она слышала его шаги. Наконец, он оказался прямо за ней.
- О! Ты давно здесь? - спросил он.
- Давно, - кивнула Аня.
- Ты тут ничего не находила?
- Ничего, - покачала головой Аня.
- Ладно, все равно найду, здесь где-то они ее бросили...
Аня вытерла о подол мокрые от пота ладошки. Физкультурник медленно шел в сторону рощи, мальчишки на поляне отжимались в полсилы, подобранная пачка сигарет жгла кожу, и больше всего на свете Аня хотела оказаться дома...
Сева нашел ее перед обедом. Она так и сидела на пристани.
- Сигареты ты взяла?
- Да, - Аня с облегчением рассталась с пачкой, - ты куришь?
Сева спрятал пачку.
- Нет, не курю. А ты чего здесь сидишь?
Аня опустила голову и промолчала. Потом спросила:
- А родители почему тебя здесь оставили? Ты себя плохо ведешь?
- Нет, - он сел рядом, - мои за границей работают. Застряли где-то в Южной Америке... - он бросил камень в озеро.
Они молча смотрели, как по воде расходятся круги.
- А ты давно здесь? - шепотом, как о чем-то страшном спросила Аня.
- Семь лет уже. Я в седьмой перешел. Ты не реви, тебе хорошо, ты к Елизавете пойдешь, она добрая.
Аня дальше не слушала, пытаясь понять услышанное. Семь лет. Он здесь семь лет. Она не выдержит. Ее охватила паника. Она надеялась, что это на пару недель - перетерпеть и все. Семь лет...
- Я не хочу здесь столько... Я не хочу... Я домой хочу... - пятилась она бормоча, - я домой хочу... я не хочу здесь столько...
- Стой, - сказал Сева тихо, она его не слышала продолжая пятиться, - стой!
Аня шагнула в пустоту. Холодно и нечем дышать, и нет возможности кричать. Очень страшно и темно...
Когда она открыла глаза, увидела, склонившегося над ней, дрожащего, Севку.
- Ну, ты - тормоз, - зубы его стучали, - я же сказал тебе: «Стой». Еще и плавать не умеет... - он стянул с себя мокрую футболку, - вода градусов пятнадцать, нашла "моржа", - ворчал он, отжимая и развешивая одежду.
Аня выплюнула воду и откашлялась, ее тошнило.
- Моржа? - она села.
Севка махнул рукой, не в силах объяснять, кто такие "моржи". Аня вдруг почувствовала, что тоже дрожит от холода. Кое-как она выбралась из мокрого платья и села на солнцепеке. Мокрые волосы прилипли к спине, и стало холоднее, но двигаться не было сил, все тело словно свело судорогой. Солнце постепенно вытесняло холод.
- Я, что, в воду упала? - спросила она, стуча зубами.
- Ага. С дуба.
- С дуба?..
- О - о - ох, ну фраза такая. Ты где раньше жила? Людей - то совсем не видела?
- Видела, - кивнула Аня.
- А в садик ты ходила? - он сорвал и пожевал травинку.
- Не ходила, наверное. А садик - это что? - на всякий случай спросила Аня.
- Ну, ты точно тормоз... А, черт! Сигареты намокли!
- А это... плохо? - осторожно спросила девочка, чувствуя свою вину.
Севка с досады махнул рукой и растянулся на траве. Аня потрогала еще мокрое платье и покосилась на озеро. Неужели она упала в озеро? Солнце, наконец, прогрело ее, и она смогла расслабить сведенные судорогой мышцы. Мокрые волосы распушились и стали лезть в лицо, Аня нетерпеливо отбрасывала их назад. Ее сознание фиксировало все: и звенящую высоту летнего неба, и капли росы на тонкой паутинке, и цветущий - первый в это лето! - одуванчик. В небо взвился жаворонок и залился трелью.
Она только что чуть не утонула. Но было еще что-то. Что-то более страшное, чем холод озерных вод...
Широкая мальчишеская ладошка со сбитыми пальцами прошлась по ее волосам.
- Высохла?
- Вроде бы, - Аня проверила волосы на затылке и добавила, - почти.
- Если узнают, что ты в озеро упала, меня здесь не было, поняла?
- Поняла, - кивнула Аня, - а как я выбралась? Я научилась плавать! - восхищенно воскликнула она.
- Я тебя вытащил, дура. Но им скажешь, что выбралась сама. Как - не помнишь, поняла? - спросил он вставая.
- Поняла, - она тоже поднялась следом и подобрала мокрое платье.
- Ты этой дорогой иди, а я этой. Меня здесь не было, - еще раз повторил он и побежал по тропинке.
Аня тоже побрела к корпусу и вспомнила, что ее так напугало. Ей тут придется остаться навсегда! В этот момент ее увидела воспитательница, и началось! Где ты была? Что с тобой? Ах, боже мой, какой ужас! Как ты могла? Совести у тебя нет!..
К вечеру у нее поднялась температура. В почти бредовом состоянии ее доставили в больницу. На следующий день в палату вошел бледный отец, за которым семенила директор.
- Анечка, детка, как ты?
- Папа?
- Как ты?
- Мне плохо, папа... Не отдавай меня, я не хочу...
- Не отдам, солнышко, не отдам, - он не сдержался и сказал директору, - скажите спасибо, если вас просто закроют, а не посадят.
Аня тогда подумала, куда должны закрыть Изольду? Почему-то представился шкаф и стул, и папа думает, что лучше - запереть Изольду в шкафу или посадить на стул. А почему он думает, что в шкафу ей будет лучше?..
Через четыре дня кризис миновал, и Аня смогла поговорить с отцом.
- Разве тебе не надо на работу? - спросила она шепотом.
- Нет, милая. Я взял отпуск, - он убрал влажные пряди волос с ее лба.
- Это хорошо...
Еще через неделю папа перевез ее домой, и вопрос об интернате больше не поднимался.
Когда она окончательно окрепла и собралась с мыслями и духом, то рассказала отцу, что случилось у озера на самом деле. Как она упала в озеро, и кто ее спас. Отец внимательно выслушал.
- Он смелый мальчик, - сказал он.
- Там так грустно, можно, мы заберем его в гости? - с надеждой спросила она.
Отец не сказал, что детей уже забрали из закрытого решением суда интерната, но решил разыскать Севу Горина.
Он уехал утром, и Аня ждала его целый день, представляя и планируя встречу с Севой. Что они будут делать, как она покажет ему свои игрушки и Тимошку... Она уснула на окне около девяти вечера. Отец, приехав, осторожно переложил ее на кровать.
Утром он объяснил ей, что Севу уже забрали родители, и он выехал вместе с ними за рубеж.