Девушка, комсомолка, спортсменка

Девушка, комсомолка, спортсменка

Над селом разгорался новый день. От остановки тронулся в путь автобус, направляясь в райцентр, к фабрике.

– Что-то рано к тебе охладел муженек,– подначила по пути на смену Людка.– Мой-то Сережка, почитай, год с меня не слазил. Проходу не давал.

– И ничего не охладел!– обиженно откликнулась Светлана. Слишком торопливо. Слишком сбивчиво, почти по-девчоночьи прозвучал голос. И потому вовсе не убедительно.

– Ага-ага, чего ж он тогда до ночи на завалинке с пенсионерами лясы точит? Али бабка какая дюже приглянулась?– подмигнула, задорно рассмеявшись, старшая подруга.

Света осторожно скосила глаза влево. Бросила взгляд направо. Не прислушивается ли кто к их разговору? И чего завела шарманку? Из-за подружкиного несдержанного языка потом сплетен не оберешься еще... Тем паче, женских ушей кругом полным-полно. На кресле у окна и вовсе соседка по дому, Зина. Но та вроде бы в окно смотрит, на витрину магазина. И вообще, в автобусе, следовавшем на льнокомбинат, все заняты своими делами.

– Чего пристала? Работа у Петеньки такая. Корреспондент он в газете, материал собирает. Ну и попутно частушки там всякие, загадки, сказки, поговорки. Может книжку когда-нибудь издаст!

– Интеллигенция. Он пишет, ты книжки сторожишь. Собирает, понимаешь, поговорки. Кого драли у Егорки,– скабрезно зарифмовала соседка.– Смотри, чтоб еще чего не собрал!

Свете не понравился намек на вторичность и невостребованность ее должности библиотекаря. Но она, как воспитанный кролик из мультика, тоже решила промолчать.

– Ты про что?

– Загадку разгадай, и узнаешь. Чего нету у Петруши и он просит у Марфуши?– с насмешливым блеском в глазах протянула подружка.

– Да ну тебя!– отвернулась к окну Света.

– Пф-ф-ф-ы-р,– автобус дернулся, подняв облако пыли и застыл, как вкопанный, не доехав метров сто до проходной.

– Кажись, приехали, девоньки,– высунувшийся в салон водитель сдвинул кепку на затылок,– высаживайтесь, однако.

– Ну, Михалыч, чуть-чуть силенок не хватило. Ничего, бывает,– во весь голос заметила статная Зинаида, направляясь к открывшейся гармошке двери. Света проводила соседку взглядом.

– До сорока еще далеко, но и от тридцати уж не близко. Работает кладовщицей, но и со станками управляться умеет. Как-то подменяла знакомую, отпросившуюся у начальства. Да и по дому все успевает, и в огороде грядки, хоть на выставку. – оценивающе заключила она.

Работницы шумно снялись с мест, посмеиваясь над незадачливо хлопающим глазами шофером.

В библиотеке при комбинате тихо не было. С одной стороны мерно гудела котельная. С другой,– раздавался ритмичный перестук ткацких станков, отчетливо разносящийся по округе через открытые по случаю предстоящего дневного зноя, окна. За книгами заходили, и правда, редко. Но небольшое количество читателей не отменяло прочих обязанностей вчерашней выпускницы культпросветучилища. Петру в селе досталось пол-дома в наследство. Почти без огорода, участок земли по неизвестной причине едва ли не целиком остался за соседями, но о том Света не горевала вовсе. Они с мужем оба были городскими и лелеяли надежду на возвращение в областной город, как только решится вопрос с жилплощадью. День в служебных хлопотах прошел незаметно. Починивший своего железного коня Михалыч благополучно доставил ее в село. А вечером, когда стемнело, она почему-то вспомнила утренний Людкин пустой треп. А если не пустой? Света бросила взгляд в зеркало. Может, конечно, и не первая красавица, но все при ней! Стройная фигура. Талия. Глаза. Смоляная коса. Не длинная. Но и не короткая. Грудь. Не вызывающе объемная, но есть на что посмотреть!

– Любуешься?– на пороге комнаты стояла Зинаида. Легкая, немного снисходительная улыбка тронула ее губы от вида замешательства Светы.

– Да я...

– Не тушуйся. Это нормально. Баба должна наперед всего себе нравится. А уж опосля...

– Что... «опосля»?– против воли вопрос вылетел, будто гравия камушек из-под колеса.

– Понятно, что,– Зина поправила волосы, встав рядом. В зеркале теперь отражались две женщины. Одна юная и гибкая, вторая основательная и сильная.– Мужику чтоб лЮбая!

– Мой Петенька и так меня...

– Слышала я ваши тарабары с подружкой. Пустое буровит, али как?

Света смутилась.

«Так и знала, кто-то да услышит!»

– Потому и у трюмо крутишься, что засомневалась в себе, поди?– усмехнулась соседка собственной догадке.– Да не обмирай! Хошь, научу как ихнего брата под уздцы-то забрать?

Света, не найдя слов, отрицательно замотала головой.

– Ну, как знашь.

Петр вернулся уже затемно, к давно остывшему, дважды уже впустую подогретому, ужину. Поел наспех, чмокнул в щеку на ночь и завалился на боковую.

Из-за стенки до слуха Светы донесся ритмичный скрип кровати. И не менее ритмичные страстные женские вздохи.

– Может и зря отказалась... от науки,– подумала Света до того, как нырнуть головой под подушку.

Заснуть не удавалось долго, и ей пришлось дослушать незатейливый концерт для женского голоса под аккомпанемент кроватных пружин, до финала. Звуки волновали, проникая, пусть и приглушенно, сквозь доски перегородки и слой куриного пуха.

Утро выдалось хмурым. Под стать настроению девушки. Петр еще спал, когда она разожгла плиту, поставила на решетку чайник. Зинаида спозаранку провожала своего Федора на работу. Она стояла на пороге в просторной, без изысков, закрытой белой сорочке. Света усмехнулась, когда Федор на прощание потянулся с поцелуем к жене. Надо же... И тут же ее бросило в жар, когда ладонь Зинаиды, привычно и плавно скользнула к паху мужчины. Замерев за занавеской, она отчетливо, как через увеличительное стекло, различила запястье, выгнувшееся ковшиком. И пальцы, перебирающие сквозь ткань брюк... То, что они перебирали, она до сих пор даже про себя и произносить-то избегала. Тем более касаться вот так! Да еще при свете дня! Их с Петей любовные страсти были строго ограничены временем и местом. Только под покровом ночи... Исключительно в спальне, под одеялом. Ей нравилось принимать сумбурный натиск мужа. Его, иногда грубоватые, иногда поспешные, ласки. Но она, наверное, никогда бы не решилась... Взять его вот так. По-хозяйски, расчетливо и умело, в руку.