Девушка, которую он знал

1

Анника

ЧИКАГО

АВГУСТ 2001

   Я сталкиваюсь с ним в Доминике.  Я слоняюсь по морозильному шкафу в поисках клубники, которую хочу положить в свой утренний смузи, когда где-то справа от меня неуверенно звучит голос мужчины: «Анника?»

   Краем глаза я вижу его лицо.  Прошло десять лет с тех пор, как мы видели друг друга, и хотя я часто изо всех сил стараюсь узнавать людей вне контекста, мне не нужно спрашивать, действительно ли это он.  Я знаю, что это он.  Мое тело вибрирует, словно низкий грохот далекого поезда, и я благодарна за холодный воздух морозильника, когда температура в моём теле резко возрастает.  Я хочу сбежать, забыть о клубнике и найти ближайший выход.  Но слова Тины звучат в моей голове, и я повторяю их как мантру: "не беги, бери ответственность, будь собой."

   Я выравниваю неровное дыхание, и поворачиваюсь к нему:  

   -Здравствуй, Джонатан.

Мои волосы, которые раньше были длиной до талии и, как правило, нуждались в хорошей расческе, теперь блестящие и прямые и останавливаются на несколько дюймов ниже моих плеч.  Сшитая на заказ рубашка и облегающие брюки, которые я ношу, очень далеки от моего студенческого гардероба юбок и платьев на два размера больше.  Это, вероятно, немного его отбросило.

   В тридцать два он по-прежнему выглядит для меня так же: темные волосы, голубые глаза, широкие плечи пловца.  Он не улыбается, но его брови тоже не нахмурились.  Хотя я значительно улучшила свою способность читать выражения лица и другие невербальные сигналы, я не могу сказать, укрывает ли он какие-либо чувства гнева или обиды.  Он имеет полное право чувствовать и то и другое...

   Мы делаем шаг вперед и обнимаемся, потому что даже я знаю, что после всего этого времени - и всего, через что мы прошли - мы должны обниматься.  Когда Джонатан обнимает меня, сразу возникает чувство безопасности и комфорта.  Это не изменилось вообще.  Запах хлора, который раньше прилипал к его коже, был заменен чем-то дурным и, к счастью, не слишком тяжелым и не приторным.

   Когда мы отпускаем друг друга, я неуверенно произношу:

   -Я думала, что ты жил ... Ты здесь по делам ...?

   Я понятия не имею, почему он в Чикаго.  Престижная фирма по оказанию финансовых услуг в Нью-Йорке вытащила Джонатана из Иллинойса почти до того, как чернила закончились высыхать на его дипломе,что когда-то было запланированным шагом для двоих, превратилось в сольное занятие...

   -Я перешел в офис в Чикаго около пяти лет назад, - говорит он.  Меня поражает, что все это время, когда я гуляла по городу, который я сейчас называю домом, я никогда не знала, что столкнуться с ним было возможно.  Сколько раз мы были в радиусе одной мили друг от друга и не знали этого?  Сколько раз мы сидели позади или напротив друг друга на оживленном тротуаре или обедали в одном ресторане?

   -Моей маме нужен был кто-то, кто бы присматривал за ней. - продолжает он.

   Однажды я встречалась с его матерью, и она мне нравилась почти так же, как моя собственная.  Было легко увидеть, откуда взялась доброта Джонатана.  

   -Передавай ей мои наилучшие пожелания.

   -Она умерла пару лет назад.  Деменция.  Доктор сказал, что она, вероятно, страдала от этого годами.

   -Мне жаль. - искренне говорю я.

   Он подтверждает мое заявление кратким кивком:

    -Ты работаешь в центре города? - спрашивает он.

   Я закрываю дверь морозильной камеры, смущенная тем, что держу ее открытой все время.

     -Да, в Библиотеке Гарольда Вашингтона.

   Мой ответ вызывает первую улыбку на его лице: 

    -Повезло тебе.

   Разговор прерывисто останавливается.  Джонатан всегда делал тяжелую работу, когда дело касается нашего общения, но на этот раз он не отпускает меня с крючка, и тишина оглушает.  

    -Было приятно видеть тебя, - наконец сказала я.  Мой голос звучит выше, чем обычно.  Жар обрушивается на мое лицо,хотела бы я  оставить дверь морозильника открытой.

    -Мне тоже.

   Когда он поворачивается, чтобы уйти, меня так сильно охватывает тоска, что мои колени почти сгибаются, и я набираюсь смелости и говорю: 

    -Джонатан?