Девушка по вызову, или как начать жить заново

1

Когда мне было пять - я мечтала о новеньком лиловом двухколёсном велосипеде. С двумя дополнительными колёсиками (чтобы я не разбила колени и не расквасила нос), с ярко-розовыми и белыми кисточками. С огромной сетчатой корзиной, в которой буду возить рыжего пушистика: того, над кем издеваются соседские мальчишки; того, которого я так воинственно спасала, размахивая грязной палкой, вымоченной в луже. С мягким, удобным, не облезлым сиденьем. С багажником, на котором смогла бы прокатить лучшую подругу. С блестящей рамой которой будут завидовать все девчонки нашего и соседского двора. Проще говоря, я мечтала о таком, который был у Катьки - пятилетки из соседнего подъезда.

Когда мне было пять, у меня был тёмно-зелёный, облезлый, трёхколёсный велосипед. Тогда я думала, что он мне достался от пра-пра-прабабки. Коробка из-под набора кастрюль (успела забрать у соседки, прежде чем та отнесла её на мусорку), в ней жил рыжий пушистик, которого я всё-таки отбила у соседских мальчишек. В дом меня с ним впустили не сразу, только через месяц. Мама сжалилась над Филей и мной - которая разрывалась между квартирой и подъездом. Кисточек не было. Но были белые ленты, которые я содрала со старого платья. Мама водила меня в нём в сад на праздники два года подряд, пока оно не стало мне мало. Потрескавшееся сиденье вместо мягкого и удобного. Блестящей рамы, как и багажника не было.

Когда мне стукнуло двадцать пять - мне подарили Jaguar F-Type R Coupe, на тот момент только вышедшую в продажу модель. Это был щедрый подарок. Очень щедрый. Но не достаточный чтобы откупиться и закрыть долг. Тачку решила оставить. Продать всегда успею. Фили не было, давно умер.

- Не слишком? - спросила Рина, переводя взгляд на меня.

Подошла ближе, чуть сгорбилась упираясь ладонями в колени, чтобы быть на уровне с девушкой. Она сидела на высоком стуле, перед зеркалом с подсветкой. Мы с Риной - в простонародье, а по паспорту Екатериной - делили комнату три на три метра. Двухярусная кровать - я сплю на втором. Шкаф с одеждой, полки с мелочами и общий туалетный столик с тонной косметики. Такая привилегия как “двушка” - досталась нам не за “спасибо” и не за красивые глазки. Хотя последнее возможно и сыграло свою роль. У меня была возможность жить одной, но тогда бы я точно свихнулась.

- Ты к Бореньке? - спросила в ответ, уточняя детали заказа.

Рина нервно кивнула. Боренька - тот ещё извращенец, но хотя бы не садист.

- Тогда в самый раз, - хмыкнула выравниваясь.

Рина кивнула, коснулась кончиками пальцев корней ресниц, словно приподняла их. Поднялась с места и скинула халатик, осталась в одних стрингах. Девушка не смущалась и даже не думала прикрываться.

- Выходной сегодня? - спросила с усмешкой.

- Ха, - выдала без эмоций пялясь в стену.

Я лежала на первом ярусе, на спине. Ноги были заброшены на стену, а голова свисала с кровати.

Выходной. Количество выходных в месяце зависит от того, сколько дней ты истекаешь кровью и корчишься от боли проклиная вселенную (это если повезёт и для тебя не найдут конченного изврата). В моём случае это четыре. Кому-то повезло больше.

- Сегодня Олег Егорович - натуральная красота и естественность, - добавила, отвечая на молчание соседки по комнате.

Рина кивнула. Обменялись привычными взглядами с каплей сочувствия. С каждым годом, этого сочувствия становится всё меньше и меньше. И к себе в том числе. Ты просто привыкаешь, огрубеваешь и единственное чего ты искренне желаешь “подруге” - вернуться без сломанных рёбер, конечностей и без кровоподтёков. И не потому, что это больно. Потому что на восстановление нужно время. Время равно деньги. Всё просто.

Соседку по комнате увезли десять минут назад. Алик зайдёт примерно через двадцать. Меня возит он. Привилегии мать его. Самое время подняться с места и начать собираться на свидание.

- Свидание, - фыркнула с горькой усмешкой доставая из своего ящика с бельём телесного цвета трусы-макси.

Трусиками их язык не повернётся назвать. Парашют, бабкины панталоны - да. Но никак не трусики. Такой же лиф. Гладкий, без кружев, максимально закрыт.

Если за что-то и следует любить Олега Егоровича, так это за его вкус и извращённые (как на мой взгляд) фантазии. Пожалуй, это мой самый любимый клиент. Щедрый, в меру симпатичный пятидесяти шестилетний мужчина. Фигура на троечку, ему не мешало бы заняться дряблостью кожи, хотя бы сделать подтяжку, но... Дряблое тело, небольшой животик и морщинистые пальцы стоят того. Удобное бельё, которое не врезается в задницу и не ранит паетками; отсутствие грима на снятие которого уходит около сорока минут; закрытое платье, в котором ты не выглядишь как продажная девка; самое главное секс, миссионерская поза на белых простынях отеля - поверьте, при таких условия отсутствие взаимной симпатии, возбуждения и удовольствия в целом мало волнуют девушек вроде меня.

- Встретив тебя у метро, никогда бы не подумал, что ты шл*ха, - хмыкнул Алик, после того как без стука вошёл в комнату.

Ненавижу эту его привычку.

- Встретив тебя у метро, с первого взгляда поняла бы что ты ублюдок, - скопировала ухмылку мужчины.

Мои слова заставили напрячься и обозлиться мужчину. Ухмылка стёрлась с его лица. В один шаг Алик сократил, между нами, расстояние, вцепился пальцами в корни волос на затылке. Больно оттянул назад.

Ответила тихим шипением, рефлекторно вцепившись руками в его пальцы.

Он потянул сильнее. Лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Только глаза обещали похоронить заживо.

Справившись с эмоциями, опустила руки, растянула губы в ядовитой улыбке. Хотелось бы плюнуть ему в лицо, но тогда боюсь его не остановят правила Кая. Тогда моё личико, а может не только оно, пострадает. И на самом деле у нас не такие уж и хреновые отношения. Это мы так, скорее спустить пар и накопившееся раздражение...

Ещё несколько секунд гляделок. С каждым мгновением его хватка становилась сильнее, а моя улыбка ядовитей. Уж я-то умею играть на публику и скрывать истинные эмоции.