Девушки на распутье

Глава четвертая ЖИТИЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ

  Глава четвертая

ЖИТИЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ

Часы остановлены — их завели,

Но кто-то разбил их на части.

Но не остановишь вращенья земли:

Над временем вряд ли кто властен.

Вот вслед за ночами торопятся дни,

И все в состязании жарком:

Как в догонялки играют они

В этом чудном зоопарке,

В нашем чудном зоопарке.

—Итак, будем знакомиться, — незнакомка протянула руку. Ната отметила изящество пальцев, дорогое, усыпанное блестками серебряное колечко (ей и в голову тогда не пришло, что это настоящие маленькие бриллианты), маникюр на длинных ногтях — тоже в серебре, и она подумала, что мыть посуду и стирать новоприбывшая врядли станет.

«Ну ничего, придется за двоих на первых порах».— Но эта мысль почему-то не вызвала раздражения.

—Ну? У меня имя простое — Лена!

—Наташа, — робкое пожатие, затем улыбка и по­чему-то смущенный смех. — Как видишь, мое еще проще!

—А это как посмотреть, Натали! Во всяком случае, мы обе с тобой гречанки, судя по именам. Уже что-то общее. Ты, наверное, сердишься на меня?

—Почему? — искренне удивилась Наташа.

—Как же! Была полновластной хозяйкой этих хором, а тут является какая-то и забирает себе треть твоих обширных владений. Держи. Когда гость является в дом, он непременно должен что-то подарить хозяйке. Это от меня. А это от арьергарда!

Потрясенная Наташа не успела и глазом моргнуть, как у нее на шее оказалось жемчужное ожерелье, а в руке — золотое колечко.

—Настоящие?! — по-детски ахнула она, а Лена так же по-детски рассмеялась в ответ:

—Чтоб дружба стала настоящей!

—Но у меня нечем отблагода... нечего пода...

—Ты что? Если король отбирал у одного из своих вассалов часть земли, он всегда как-то компенсировал это из казны. Вот как романтично начинается наше знакомст­во! И плевать нам с тобой, что в этом случае ее величество заводская Администрация — первая! Хорошее имя — Ад­министрация.

—Будем поднимать восстание, — рискнула пошутить Наташа.

Они рассмеялись с чувством облегчения. Наташа — потому, что ее шутка была принята этой звездной девуш­кой не только благосклонно, но и как нечто само собой разумеющееся, а Лена — от предчувствия чего-то дейст­вительно нового и светлого, чистого. Да она и не могла, глядя на нескладную низенькую хозяйку, удержаться от смеха. Но не над ней, а вместе с ней. «Похоже, мы сможем подружиться, несмотря на то, что мы такие разные», — подумала Наташа. У Лены промелькнула другая мысль, но с тем же настроением: «Я из шикарной свиты Аль-Борисыча и эта не слишком красивая заводская девчонка, а никакой разницы. А если и есть, то не в мою пользу... Но, похоже, мы сможем подружиться!»

—Сейчас я что-нибудь приготовлю, — засуетилась Наташа, сообразив, что даже такая неземная девушка врядли может питаться одним лишь эфирными субстанциями.— А когда нам ждать арьергард «армии вторжения»?

    Она и сама себе не верила: второй раз пошутила, даже почти подшутила, а глаза новой знакомой, наоборот, заго­релись еще радостней:

—Армия вторжения очень велика, ее войска и бесчис­ленные обозы покрывают всю дорогу до горизонта, и идущая в арьергарде гвардия появится только завтра! — Лена хму­рила брови и говорила угрожающим тоном, но глаза ее сме­ялись. Затем она обычным тоном завершила: — Так что по­ка ничего готовить не надо. Тебе самой-то когда на работу?

—Тоже завтра. С утра.

—Значит, завтра вечером мы и объединим свои силы за легким праздничным столом втроем, и больше уже никогда никого, кроме дружественных нам лиц, не допус­тим на нашу территорию! — Лена заметила легкую тень на лице Наташи при словах «дружественные лица».

«А, боится, что мы будем таскать сюда толпы знакомых! А может, у нее у самой просто нет друга? Подруги? Не может быть! Чтоб у такого очаровательного ребенка и не было приятелей! Да она наверняка тут со всеми парнями на дружеской ноге. Скорей уж нам,— Лена хмыкнула,— придется опасаться наплыва „простых рабочих парней" или „девчат"!»

—А как же сегодня ужин? Можно быстро соорудить что-нибудь!

—Ох, мы все сейчас придумаем! Но дай хоть осмот­реться.

Лена окинула взглядом помещение. Пусто. Но это не та пустота, которая давила ее в заставленной антиквариатом и суперсовременной техникой семикомнатной. Три крова­ти. Почему-то только два стула. Один стол. Все. Пусто. Но в то же время эта пустота чем-то дышала. Странно, почему так мало личных вещей? Нет, не просто мало, фактически их нет. Абсолютно. Лена бывала в самых занюханных, ни­щих общагах, но такого она еще нигде не встречала! Не­ужели эта Наташа такая нищенка? Или ее обокрали?

Позже Лена еще возблагодарит свою интуицию за то, что она удержала ее от прямого вопроса.

—А ведь комнатка нам на троих досталась - ничего - полуутвердительно-полувопросительно воскликнула новая жиличка.— Только вот пустовато у нас на стенах, Наташа? Ничего, я столько мулек с собой навезла, мы их пока просто развесим. Вот, например, эти стекляшки вполне сойдут для обрамления твоего чудесного полуме­сяца. Сама вырезала, да? Здорово! Наверное, ночами он будет отражать свет уличных фонарей, и мы всегда будем спать при свете молодого месяца.

С этими словами Лена достала из баула длиннющие бусы и очень ловко пристроила их вокруг полумесяца. И Наташа сразу забыла, что вырезала его для того, что­бы выть на луну. Теперь казалось, что вокруг полумесяца засверкали звезды. Ее поражало отсутствие какой-либо не­ловкости, обычно неизбежной при первом знакомстве: она чувствовала себя так, будто они с этой внезапно воз­никшей в ее жизни девушкой — старые подруги. И поче­му-то была уверена, что и та чувствует то же самое.

—Будем считать, мы уже знакомы, — сказала Лена. — Чтобы завершить картину, сюда мы повесим вот это...