Девятка

Глава 14

Вотще простирали мы руки к пустому серому небу,
Призывая новых Богов.
Нет нам ответа.
Равнодушно молчит Небо…

Маргарет Уэйс и Трейси Хикман – «Драконы осенних сумерек»

Черт прикрыл глаза. Цвет его кожи медленно сменялся с бледного на синеватый, тело шаталось. Искусителю пришлось опереться на спинку стула, чтобы не упасть.

– Черт! – воскликнул Аод. – Дыши!

Но искуситель не реагировал. Казалось, будто он и не слышит Аода, и я начал подозревать, что он сейчас потеряет сознание и выйдет из тела так же, как и вошел.

Душа, которой это тело принадлежало, с недоумением наблюдала за чертом. Она смотрела то на нас, то на искусителя и начала потихоньку шевелиться.

– Попробуй ты, – сказал Аод. – Ты же сильно думаешь.

– Черт, – неуверенно позвал я. Искуситель открыл глаза и посмотрел куда-то в сторону. – Дыши давай.

«Как?..» – услышал я в голове ответ искусителя.

– Открой рот и дыши! – меня постепенно охватывала паника. Конечно, разумом я понимал, что черт не умрет. Максимум – перестанет функционировать это тело. Но не хотелось бы еще раз увидеть схватку между искусителями. Мало ли, как будет происходить переселение.

Черт открыл рот, но не дышал. Это ведь должно происходить на уровне инстинктов тела, так почему у него не выходит? Он, конечно, никогда ничего подобного не делал, но тело, требующее воздуха, должно само его брать. С другой стороны, находясь во дворцах демона и архангелов черт тоже не дышал, и инстинкты не срабатывали.

– Сделай что-нибудь! – молил меня Аод.

Эта ответственность давила на меня. Осознание, что с чертом могу общаться только я, что объяснить ему, как дышать, могу только я, возносило мою гордыню и угнетало совесть.

– Просто надуй грудь!

Черт пошатнулся так сильно, что едва не упал вместе со стулом, на который опирался. Он закрыл глаза, казалось, сосредоточившись, и, наконец, сделал первый шумный вдох. Его глаза удивленно распахнулись. Должно быть, то же самое бы почувствовал человек, рожденный слепым, но вдруг ставший зрячим. Он впервые чувствовал запахи, по его телу впервые расползался живительный воздух. Дыхание было частым и глубоким, как у спасенного утопающего. Дышал он ртом.

Душа, которая, казалось, только сейчас начала осознавать свою смерть, пролетела сквозь свое старое тело, будто пытаясь в него вселиться.

– Не пытайся, – Аод прихлопнул душу по плечу. – Теперь нашего черта ничто из этого тела не вытащит.

Душа распахнула глаза и смотрела на нас так, как смотрел в пустоту и черт, видно, не замечая и не улавливая происходящего.

– Лети восвояси, – сказал я.

Душа дернулась, отлетела от меня и смотрела с каким-то непониманием, но молчала.

– Черт, слышишь меня? – спросил я.

Он кивнул, глядя в пустоту. Слышит, но не видит.

– Приходи в себя, да будем нам тела разыскивать.

«Надо быстрее», – мысленно сказал искуситель. Видно, еще не может говорить, используя воздух.

И правда что. Перспектива того, что Сеир может сюда заявиться, меня не очень радует. А мы, как мне кажется, у него на особом счету.

Черт, наконец, выпрямился. Дыхание его успокоилось, плечи подпрыгивали уже не так резко, и вдохи стали мягкими и ровными. Он посмотрел на свои руки. Человеческие, из плоти и крови – искуситель никогда прежде не носил подобных рук, никогда прежде он не пользовался ими. Существование в Ньяде все же притупляет чувства, мы не так ярко чувствуем, не так ощущаем себя в пространстве. Да, осязание там есть, но оно скорее основано на нашем воспоминании человеческой жизни. Мы привыкли, что, если чего-то касаемся, то мы это чувствуем. Черт, возможно, никогда ничего не осязал.

Он прокашлялся, ощупал себя руками, как будто проверяя целостность своего «чехла», вместилища для души. Он повернулся в сторону и сказал:

«Идемте искать тела для вас».

– Мы с другой стороны, – я улыбнулся и помахал рукой.

Искуситель покрутил головой, и, видимо, не обнаружив нас, пошел к двери. Мы двинулись следом, на желтую пыльную улицу, наполненную унылыми людьми. Они шли, опустив головы в землю, как будто их ничего не интересовало в этом мире, как будто весь их смысл жизни – работать, чтобы купить еды, чтобы можно было работать. Как бы парадоксально это ни звучало.

Душа следовала за нами и немножко раздражала. Аод, казалось, вовсе не обращал на нее внимания, но та раз за разом пролетала сквозь свое тело в бесполезной попытке вернуться к жизни.

– Лети наверх, – сказал я и кивнул головой в небо. – И удачи на суде.

– На каком суде? – спросила душа дрожащим голосом.

– На... небесном, – неуверенно ответил я. – И защищай своего хранителя, он у тебя один.