Дезертир

Дезертир

–Ну и чего ты такой довольный? – Дору никогда не был вежлив ни с кем в Цитадели. Все маги и ведьмы, волей случая столкнувшиеся с ним по работе мирились с этим – зельеваров всегда было мало, а когда началась война магии с церковниками, вся молодёжь магического мира бросилась изучать боевые заклинания или некромантию. Целительствовать в годы, когда можно было совершить подвиг, никто особенно не хотел, да и учиться здесь нужно было значительно дольше и сложнее.

К своим годам Дору был признанным зельеваром и мог позволить себе то, чего не могли позволить даже магистры Цитадели, в том числе и отсутствие какого-либо церемониала и формальной вежливости в общении с соратниками. За это Дору не любили, и за это он платил практически полным отсутствием друзей. Единственный, кто всегда пробирался сквозь завесу всего цинизма и хамства Дору был магистр Жан. Но даже он очень часто думал о том, что не связывай его с Дору дружба с детства, когда будущий зельевар был ещё сдержанным, то сегодня Жан держался бы дальше от него и сталкивался только по рабочим вопросам.

–Да ничего…– Жан смутился и попытался спрятать улыбку, но та издевательски не пожелала скрываться. – День хороший!

–Ага! День…– Дору хмыкнул, – понедельник, начало отчётной недели, дождь. Чего замечательного?

–Да нет, просто выспался, – настоящая причина смущала Жана, и он не хотел её открывать.

–Ага, выспался! – Дору не поверил и в это. – Эйшу видел свою?

–Причём…– попытался возмутиться магистр, но осёкся, понимая, что порывистым возмущением и выдал себя. – Да, видел.

Эйша вообще-то для Жана «своей» не была. Он – магистр Цитадели, заслуживший уважение совета магов, а она – архивная мышка, совсем ещё зелёная, в полевой работе не отмеченная, известная лишь тем, что блестяще рисует насмешливые карикатуры на членов Цитадели. На одного только Жана нарисовала уже штук семь! и это в то время, когда не хватает настоящих боеспособных магов и Цитадель в состоянии войны с Церковью! Эгоизм в высшей степени.

Но Дору это веселило. То наплевательство, с которым Эйша относилась к окружающей её жизни, довольствуясь малым своим положением, вызывало в нём даже небольшое уважение. А Жан – всегда сдержанный, обычно имеющий очень трезвую голову, к удивлению зельевара от этой Эйши потерял голову и превратился в мальчишку, который смущается и краснеет при встрече с нею.

И вот это Дору уже не веселило.

–Оставь все мысли о своей Эйше! – обозлился зельевар. Он был в плохом настроении, и ему было невыносимо хорошее настроение друга.

–Она не моя! – запоздало отбился Жан.

–правильно, она Цитадельная, – одобрил Дору, смягчаясь, а затем и он, и Жан неожиданно расхохотались.

–Веселитесь? – холодный голос, раздавшийся за их спинами, отрезвил мгновенно, смех угас, затих, застыл. Жан и Дору медленно повернули головы.

***

Плохая примета – встречать озлобленное начальство в минуту собственного веселья. Жан и Дору знали это и всегда старались либо прошмыгнуть мимо, либо притвориться занятыми беседами или каким-то делом, но вот, до обидного прокололись на самой простой и коротенькой шутке, и теперь были вынуждены отправиться в путь – так им Советник Ильман и сказал.

Не их вина, конечно. Просто кто-то должен был отправиться на очередное задание Цитадели, а они оказались под рукой и были довольны жизнью. И это в военное-то, смурное и опасное время!

Задачу им дали простую: поехать и поговорить. Но осложнили тем фактом, что поехать нужно было на поиски одного некроманта, который двадцать лет назад был популярен и известен в рядах Цитадели, а после просто исчез, покинул службу по своей воле и растворился в мире. Долгие годы на его след не могли напасть, и сейчас всё-таки нашлась ниточка, она вела до Тракта, но к нему ли…к тому пропавшему или к схожему? Вот это нужно было выяснить Жану и Дору, выяснить и попытаться убедить некроманта вернуться в войну. Нужно было призывать его к совести, к уставу, к присяге – да хоть к страху перед геенной огненной!

–Да я вообще зельевар! Вы чего? – несчастный Дору был не к месту на таких миссиях, но его не захотели услышать, бросив короткое и вредное:

–Это приказ.

–А потом вы станете жаловаться на нехватку рук! – Дору был в бешенстве. Ему было необходимо покинуть удобненькое кресло своего кабинета, тёплую постель и вкусную еду ради пути, к которому он не был назначен. Да он в целительство и зелья пошёл только для того, чтобы от драк уклоняться.

–Это приказ, – повторил Советник Ильман.

–Я поеду, конечно, – Дору был полон недовольства, – но если убьют меня, то где вы найдёте такого как я? У вас что, зельеваров много? Или, быть может…

–Никто вас не убьёт, – со смешком возразило начальство, – с вами будет магистр Жан.

–А он что – защита?

Гнев Дору прошёл впустую. Из вредности или из нежелания признать правоту всегда грубого зельевара, воля Советника Ильмана осталась прежней: поехать, узнать, уговорить, если удалось узнать.

И два друга отправились в путь. Положа руку на сердце, Жан предпочёл бы ехать в одиночку, во-первых, так не надо было отвечать за кого-то, кроме себя; во-вторых, никто бы тогда не жаловался на камни, на лошадиный пот, на сырость и на всё подряд, что только попадалось по пути.

–Да замолчи ты! – Жан терпел долго, но даже его терпению пришёл конец. – Весь изнылся и извёлся!

–И буду ныть! И буду капризничать! – отозвался Дору, – меня не должно здесь быть! А всё ты виноват! Ты и Эйша твоя!

–Она не моя. И это ты пошутил.

–А ты засмеялся!

«Хоть бы церковники попались…»– мечтал Жан, с трудом подавляя в себе желание прибить Дору сию же минуту.

–Ладно, – Дору ощутил, наверное, что ходит по очень тонкому льду и сменил тему для беседы. – Скажи, ты что-нибудь знаешь про того некроманта? Ну, к которому мы едем.

–Да может это и не он, – с надеждой отозвался Жан. Смена беседы была ему очень приятна, она напомнила ему о том, что Дору нарочно всех раздражает и вредничает. На самом деле его детство прошло в нищете, и было полуголодным, так что и сырость, и долгий путь верхом – всё это должно быть для него пустяком. Просто он недоволен тем, что его отправили в дорогу.