Ди сер Пиеро

Ди сер Пиеро

- Прилетайте скорее, ди сер Пиеро умер.

Вылетаю скорее, как сеть – расправляю крылья, пикирую со скалы, лечу – от волнения даже не спрашиваю, куда лететь. Спохватываюсь где-то на полпути в никуда из ниоткуда, спрашиваю, куда, собственно, направляться, далеко или нет. Оказывается, не так уж и далеко, всего полдня пути. Тороплюсь – сам не знаю, зачем, опускаюсь в живописной местности, на окраине леса, - когда-то здесь был город, но так бесконечно давно, что никто не помнит об этом, даже он сам. Оглядываюсь, начинаю подумывать, как бы остаться здесь еще на пару дней, - не каждый день увидишь лес, настоящий, зеленый, не выжженный солнцем, и настоящую, не пересохшую реку.

- Как хорошо, что вы прилетели, - говорят мне.

Отвечаю:

- Я спешил. Как и просили. Так вы говорите...

- ...ди Сер Пиеро умер.

- М-м-м... мне очень жаль.

- Нам тоже очень жаль.

Я даже не спрашиваю, кому нам, кто они вообще такие, кто говорит со мной.

- Понимаете... упал с лошади... его лошадь сломала ногу... ему было всего семнадцать лет...

- Печально, - говорю я.

- Печально, - соглашаются они.

Спрашиваю, просто чтобы что-нибудь спросить:

- И... когда?

- Собственно... уже давно... много веков назад...

Спохватываюсь:

- И почему вы сказали мне об этом только сейчас?

- Ну... понимаете... не хотели вас расстраивать...

Даже не говорю, что они меня вообще никак не расстроили, потому что знать не знаю я этого ди сер Пиеро, и ничего по поводу его смерти не испытываю.

- Теперь можете сообщить всем, - говорят мне, - ди сер Пиеро умер.

Не выдерживаю:

- А он, собственно... кто?

- А... вы не знаете.

- Не знаю.

- Ну, конечно же, вы не знаете.

- Конечно, не знаю.

- Еще бы вы знали, он же умер.

- Умер.

- И вы никогда не узнаете... орнитоптер... аэроплан... Виртувианский человек...

Делаю вид, что слушаю, хотя эти слова мне ничего не говорят.

- ...автомобиль... дама с горностаем... прожектор...

Киваю, ничего не говорю, потому что эти слова мне ничего не говорят.

- Теперь вы этого не узнаете... первая космическая... реактивный двигатель...

- Печально, - говорю я просто чтобы что-то сказать.

- Очень печально, - они смотрят на раскаленное палящее солнце, - вам осталось двести лет.

Повторяю:

- Двести лет.

- Расскажите всем... двести лет.

- Двести лет.

- Вы не сможете улететь, - говорят мне.

- Не сможем?

- У вас нет крыльев.

Я даже не говорю им, что они ничегошеньки-ничего про нас не знают, что у нас еще как есть крылья, и мы можем лететь.

Поднимаюсь в вышину, думаю, говорить всем-всем про смерть этого, как его там, или нет, - все равно не поймут, но с другой стороны, я же обещал. Так что надо будет сказать остальным, что умер... умер... не помню, кто, потому что не знаю, кто, потому, что он умер, и мы про него ничего не узнали...