Диагноз: Любовь. Осенённая ангельским крылом

3. В поисках пятого угла

Душевная маета не проходила.

Холодильник заполнен продуктами, но аппетит окончательно пропал. Лишь стратегический запас кофе рискует закончится быстрее, чем обычно.

Эта квартира слишком велика для того, чтобы не только потерять, но и потеряться. То, чего по-настоящему хотела Мари, вряд ли лежало за одной из тех дверей, которые она открывала и закрывала, двигаясь из комнаты в комнату, как сомнамбула — без цели и смысла. Про такие состояния говорят : «Не может найти пятый угол».

Хорошее выражение.

Вот вроде бы всё у неё есть для того, чтобы наслаждаться жизнью — а где оно, то наслаждение? Явно не в тех углах, в которые приходится утыкаться раз за разом…

Лаки надоело ходить хвостиком за хозяйкой. Покрутившись на той стороне их огромной кровати, где обычно спит Морис, кошка свернулась клубочком и громко заурчала, погружаясь в царство особых кошачьих сновидений…

«Эх, а мне-то чего не спится?» - завернувшись в шарф-пашмину, Мари снова устроилась у огромного панорамного окна в гостиной, на этот раз любуясь переливающимися внизу, в долине, разноцветными городскими огнями…

Когда её жизнь, полная всепоглощающей любви и божественного света, успела превратиться в череду однообразных, беспросветных дней? Присутствие Мориса подобно солнечным лучам освещает самые тёмные уголки этого дома. Его голос отпугивает призраки прошлого, выметает поганой метлой одиночество и страхи, разгоняет тревожную тишину пустых комнат…Но Морис Лангелитье не принадлежит одной лишь Мари Амиди. «Волшебный голос Квебека» не канарейка, чтобы жить в клетке. Он пишет музыку, репетирует, даёт концерты, снимается в кино и на телевидении, ездит в турне, занимается благотворительностью…

Разве не потрясающие энергия и работоспособность, целеустремлённость и харизма покорили три года назад журналистку, которой удалось договориться об интервью со звездой мюзикла, поставившего на уши весь Париж?

Париж...Как много в её жизни связано в этим городом…

Странно, что не туда она сразу направилась из России — совсем молоденькой и безбашенной девчонкой, решившей доказать миру, что она чего-то да стоит. А ведь знаменитая фраза: «Увидеть Париж и умереть» красовалась одно время на плакате с её жизненным мотто. Правда, умирать вовсе не обязательно — лучше жить, вдохновляясь красотой города влюблённых, коим принято считать французскую столицу…

К тому же, французским языком она владела в совершенстве. В школьном аттестате напротив графы "Иностранные языки (французский)" стояла твёрдая пятёрка. В институте упор делали на английский, всё активнее набиравший обороты в качестве языка международного общения. Этот язык ей пришлось учить с нуля, но тоже не без успеха. Немецкий и французский шли факультативно и однокурсники относились к ним наплевательски: сдали зачёты/экзамены - и ладно.

Старенькая профессорша Анастасия Константиновна, кутаясь в давно видавший лучшие дни оренбургский пуховый платок, устало смотрела поверх очков, услышав просьбу о дополнительных занятиях французским.

- Зачем он тебе нужен, деточка? Пролетариат нынче вовсю английский учит, а ты время понапрасну транжирить собираешься. Кому он сдался в наши дни?

- Мне сдался, мне… Ну Анастасиюшка Константиновна...ну, пожалуйста!

Преподавательница тепло улыбнулась, до глубины души тронутая искренним порывом примадонны второго курса филологического факультета.

- Хорошо...Среда и суббота подходят ли тебе?

- Мне всё подходит! Ой, спасибушки вам большое! - девушка аж запрыгала от удовольствия.

- Погоди, егоза! Адрес-то мой возьми! Куда заниматься поедешь — на деревню к дедушке?

Анастасия Константиновна не торопясь, красивым почерком с завитушками и длинными хвостиками у «з», «р» и «у», написала свой адрес и, вручая заветную бумажку, снова спросила: - Мне и правда интересно — откуда у тебя интерес к французскому языку?

- А просто люблю я его! С самого детства люблю, спасибо маме…

Мама...Чего ей стоило отпустить единственное чадо в заморские страны?! Надеялась ли увидеть непутёвую дочь снова? И ведь ни слова упрёка не произнесла...Продала главную семейную ценность - золотые царские червонцы, доставшиеся деду Николаю за спасение белогвардейского офицера в гражданскую войну: надо ж было на что-то документы выправить, билет на самолёт купить, да и с пустым карманом в новую жизнь лететь как-то негоже...Ещё и перекрестила «на дорожку»...

Эх, Париж, Париж…Снился ночами, грезила наяву...Однако, доказывать миру свою ценность с чего-то вдруг решила в Америке.

И почти преуспела в этом...Почти...

В один отнюдь не прекрасный день пришлось сбежать, обставив всё так, чтобы та, кем её знала эта гигантская людская мясорубка — Голливуд - исчезла навсегда. И вот тогда она вспомнила о столице Франции.

Нет, неправда: ничего она не вспоминала и не выбирала, просто именно в Париж отправлялся ближайший самолёт из аэропорта Лос-Анджелеса, куда она смогла добраться ни кем не замеченной и не опознанной. И это был рейс, на который удалось купить билет по чужому паспорту.

Самолёт взмыл в облака - и началась новая жизнь.

Сколько ещё раз ей понадобится начинать новую жизнь, чтобы найти саму себя?

Сколько ещё раз придётся менять имя, выправлять новые документы, заметать следы, забывать свои корни и пытаться начать с чистого листа — чтобы написать достойную Книгу Жизни?

Пока что у неё лучше получается описывать жизни чужие…

«Ну почему же Морис не звонит?!»