Дикая храбрость

Глава первая. Враг народа

Один глубокий вдох. Два резких выдоха. Все просто, наверное.

Кажется, я никогда не смогу научиться нормально концентрироваться на важных мне вещах. Мне нужно срочно на чем-то сфокусироваться, иначе в этот раз обычной мутностью в глазах не обойтись.

Обычная утренняя пробежка и физическая активность по расписанию.

Один глубокий вдох, два резких выдоха. Выдох на левую ногу. Правая - вдох. Левая - выдох. Все просто. Что тогда происходит? Что со мной сегодня?

Через три месяца выпускной экзамен по восьми наукам: математика, физика, химия, биология, психология, история, обществознание и география. Я к этому готовилась пятнадцать лет. Возможно, именно это заставляет чувствовать себя не в своей тарелке? Или нужно учесть ночные кошмары, что стали мне сниться чуть меньше, чем две недели назад?

В моих снах нет ничего особенного или страшного, нет, просто все вокруг становится темным, а воздух перестает поступать в мои легкие. Ладно, соглашусь, это немного странно. Но не более.

В нашем обществе обучение начинается с пяти лет, а продолжается до двадцати. Государство заботится о нас, оно хочет сделать нашу жизнь лучше.

Каждый день мы встаем в восемь часов утра. Завтрак по расписанию. Водные процедуры по расписанию. Физическая нагрузка по расписанию. Весь наш день заранее распланирован государством. Так они стремятся сделать нас лучше. Они заботятся о нас.

ОКТА всегда защищает своих граждан. Она строит наше будущее, не позволяя нам оглядываться в прошлое, не позволяя нам быть слабыми, уязвимыми.

Осталось пятьдесят секунд. Моя утренняя норма почти выполнена. Дыхание чуть сбивается. Мои ладони вспотели.

Двадцать секунд.

Я прерывисто вдыхаю. В этот раз мне это удается не сразу.

Десять.

Сильная боль в груди. Дыхание окончательно перехватывает. Больно выдыхать.

Восемь.

В глазах начинает мутнеть намного сильнее. Язык жутко пересох, будто в моем организме нет ни доли процента жидкости.

Пять.

Хоть я и в специализированной обуви, но я чувствую твердую поверхность под своими ногами так, словно босая бегу по раскаленным углям.

Три.

Сейчас все пройдет. Сейчас это закончится.

Две.

Глухое постукивание в ушах.

Одна.

Меня словно ударяют током. Волна холода проносится по всему телу. Я слышу биение собственного сердца. Дыхание замирает. Зрение вмиг становится четче. Слух резче.

Все.

Суточная норма выполнена.

Прилипшие к моему лбу волосы не вызывают у меня ничего, кроме отвращения. Хоть я и знаю, что так мой организм очищается, что благодаря коже из тела выводятся все токсины и вредные вещества. Я все равно считаю это противным.

Около моей серой сумки лежит бутылка с водой и полотенце. Поворачивая металлическую крышку против часовой стрелки, я начала смотреть на небо.

Сегодня оно очень серое. Темные, почти черные облака лениво тянутся друг за другом, словно весят целую тонну и парят по непонятным причинам. . Городской парк полон моих сверстников.

Толпа подростков от пятнадцати до девятнадцати лет направляются в сторону жилых домов. Они из левого крыла нашей школы. На спине их серых толстовок красуется цифра "6". Сегодня они кажутся необычайно потерянными. Интересно, почему?

Я огляделась по сторонам и увидела приближающуюся фигуру, знакомую мне чуть больше года. Нора, Нора Гаррисон. Моя одноклассница. Ее большие зеленые глаза, цвета только распустившихся весенних листьев, смотрят на меня, будто выискивая во мне что-то. 

Как-то раз девочки в классе перешептывались о том, что в десять лет Бен и Роупберном облили ее одной из самых дешевых в местном магазине красок. Тогда у нее выскочила сильнейшая аллергия, после которой она провела целый месяц в больнице в полном одиночестве. Говорят, что ее отец и вовсе не посетил ее ни разу, что меня крайне удивило. Взглянув на Нору впервые, она мне показалась очень приятной и приветливой. Почему же тогда люди говорят о ее отце?

Сегодня ее рыжие волосы убраны в низкий хвост. На плече висит темное зеленое полотенце. В руках бутылка. Серая сумка висит на другом плече. ОКТА стремится к равенству внутри округов, поэтому наша одежда, обувь, мебель и остальные вещи практически ничем не отличаются друг от друга. Нора выжидающе смотрит на меня, будто я должна вернуть ей какую-то вещь.

— Привет, — она слегка улыбнулась. Я кивнула. — Как ты себя чувствуешь?

Я недоумевающе на нее посмотрела, слегка нахмурив брови.

— Все нормально, просто голова немного кружится, — я постаралась выглядеть дружелюбно. Мои руки все еще слегка сжимают бутылку. — А что такое?

— Ничего, — рыжеволосая отрицательно кивнула головой. — Просто ты в последнее время неважно выглядишь. Я имею ввиду твою бледную кожу и круги под глазами.

Меня немного смутило ее внимание ко мне. Не очень приятно слышать в свой адрес мнение о своем внешнем виде. По крайней мере мне.

Нора заметила это и виновато улыбнулась.

— Скоро экзамены, — она нервно посмеялась, стараясь перевести тему. На что я лишь безразлично киваю. Не люблю, когда кто-то врывается в мое личное пространство.

Нора снова это заметила и, смущаясь, посмотрела на время в своем браслете.

— Мне пора, увидимся в школе, — я снова безразлично киваю ей в ответ. Интересно, насколько неловко она себя сейчас чувствует?

Девушка направляется в сторону жилого района.

Я делаю глоток воды. Сейчас чувствую себя гораздо лучше.

Наши дома схожи в планировке. То, сколько у нас комнат зависит от размера семьи. Моя семья состоит из трех человек: моя бабушка, моя кузина и я, поэтому у нас три спальные комнаты, одна кухня, одна столовая, одна гостиная, одна ванная и одна уборная на первом этаже. Наш дом находится в квартале с домами, в которых проживают по три человека. Раньше бабушка с кузиной жили в доме, рассчитанном на двоих. С недавних пор они сменили место жительства. На их почту пришло извещение с государственной эмблемой. Это крайне редко происходит, чтобы кого-то переводили из низшего района в высший без уважительной причины, что у нас считается браком.