Дикий, Дикий Запад

Шериф.

  Калико, округ Сан-Бернардино, Южная Калифорния, США. Ныне город-призрак, популярный среди туристов. Он возник в 1881 году и существовал за счет золотого прииска. Первые поселенцы довольно быстро освоили Дикий Запад, отгоняя коренных жителей в бесплодные земли, пограничные с «цивилизованным миром», занимая всю чужую территорию и разрушая их дома.

      1882 год. 

      Расцвет города.

      Золотая лихорадка, начавшаяся в знойной Калифорнии, привлекла сотни жителей восточных городов Америки, ранее перебравшихся из стран Европы. Калико процветал, принимая к себе все больше потенциальных искателей сокровищ. Помимо золотых шахт было открыто множество серебряных рудников. Город рос, а число его жителей к тому моменту увеличилось до одной тысячи.

      Калико находился в горах, на пиках Калико в пустыне Мохаве, благодаря чему и получил свое название. Это был довольно крупный по меркам американцев город. 

      У пустынного городка Дикого Запада были все шансы на существование с таким обеспечением от добычи драгоценных металлов в шахтах и потоком посетителей, желающих поживиться золотишком. Калико имел свои школы, церкви, парки, рестораны, у него была довольно большая главная площадь с концертной сценой для горожан, несколько десятков салунов и один огромный банк. Из печати по воскресеньям выходила свежая еженедельная газета, а одной из главных живых достопримечательностей была собака, разносящая почту. Ковбои охраняли стада коров и быков на ближайших ранчо, следя за тем, чтобы дикие животные их не растерзали, иначе за провинность пастухи лишатся своей головы. Неподалеку от города был собственный вокзал с паровозами и часами на башне. Над въездом в Калико висела табличка «Добро пожаловать в Калико», на столбах которой висели постеры с разыскиваемыми преступниками, а около столба лежал обглоданный человеческий скелет в рваной пыльной одежде, который никому не было позволено убрать. Своеобразное предупреждение врагам.

      Как и у всех городов Дикого Запада, у него была небольшая тюрьма неподалеку от офиса местного Шерифа, отличающегося особой жестокостью к преступникам и сильным желанием защитить свой город от бандитов. Никто не смел сунуться в Калико, зная его крутой нрав. Те неудачники, которые решали испытать судьбу, незамедлительно погибали от его рук.

      В Шерифы выбрали самого лучшего и меткого стрелка в городе – Нишу Кадам. Женщина не знала поражения, превосходно ездила на лошади, мастерски обращалась с кнутом и была своенравной и непокорной. Когда только началась эмансипация, и мужчины смирились, что им придется позволить женщинам разделить с ними некоторые права, мисс Кадам сама выдвинула свою кандидатуру на столь важный пост. Спорить с ней никто не посмел из-за боязни быть убитыми. А слава, пришедшая о будущем Шерифе в город раньше самой женщины, говорила за нее. Но Ниша справлялась со своими обязанностями даже лучше любого мужчины, чему многие очень завидовали. 

      Ниша была смуглокожей женщиной среднего роста с темными волосами, всегда с ровным пробором посредине, разделяемым на обе стороны головы. На ее макушке была надета широкополая темная шляпа, украшенная семиконечной серой звездой с крыльями по бокам от нее. Кадам всегда предпочитала носить мрачные цвета, будто она сама смерть во плоти – ее длинный плащ с серебристыми вставками под рукавами, штаны, сапоги на каблуке со шпорами и нижняя майка были черного цвета. И только жилетка сшита из белой ткани с фиолетовой крупной звездой на левой стороне ее груди. Всю эту красоту дополнял золотистый значок Шерифа с кругляшком и голубоватым камнем посредине с надписью «Шериф Калико». Макияж Ниша носила довольно яркий, используя темные тени для век, смешивая их с фиолетовыми и серыми. Эти цвета идеально подходили к ее янтарным глазам. Помаду банальных красных оттенков она до глубины души ненавидела, поэтому, каждый раз покупая все необходимые для создания нужного цвета элементы в аптеке, она дома собственноручно приготавливала себе пурпурную, добавляя в вязкую массу из масел и воска растолченную пастель. Такие заморочки стоили результата и любимого цвета брюнетки. За ношение столь яркого раскраса на лице ее порицала церковь и общество в целом. Но было не привыкать. 

      Ниша всегда пользовалась в бою двумя вещами: своим кнутом, атакуя на близких расстояниях, когда это требовалось, а издалека она метко стреляла из револьвера. Женщина умело обращалась со всеми видами оружия, только попади оно к ней. Но в числе фаворитов – револьверы фирмы «Джейкобс», которые она всегда надраивала до блеска металлического корпуса, пока готовилась к очередной дуэли с ничтожными преступниками. 

      У нее было тяжелое детство и множество возможностей отточить свои боевые навыки. Когда живешь на Диком Западе среди бандитов и неадекватных родителей, стоит научиться стрелять. Мать-алкашка часто бросалась в нее стаканами из-под выпивки, крича на маленькую девочку и ее сестру, обвиняя ребенка в ее тяжкой судьбе. Не выдержав этого, Ниша в порыве гнева застрелила собственных родственников, не оставив свидетелей, после чего покинула свой родной город. Единственной благодарностью матери за такое детство было то, что девочка поняла свое истинное предназначение и решила жить более интересным образом, за что попала в розыск аж сразу в пяти штатах: за грабежи, разбой, демонстрацию обнаженного тела и ненадлежащему для девушки внешнему виду. Ниша отрицала ношение платьев, поэтому в ее скромном гардеробе были рубашки и штаны, бегать в которых было намного удобнее, чем в идиотских корсетах и длинных юбках, из-за которых ноги запутывались в слоях ткани. Голову украшала фиолетовая ковбойская шляпа. 

      Леди из нее никогда бы не получилась. То ли дело наемная убийца.

      К двадцати пяти годам Нише наскучило быть бандиткой, поэтому она перешла на сторону закона, решив прицельно отстреливать других бандитов. Просто от нечего делать. И тогда золото само потекло к ней в руки. Создав себе имидж, девушка получила много предложений очистить той или иной город от преступников, чему она была только рада. Пятна крови на ее одежде, запах смерти, смешанный с пылью – она буквально гордилась этим. Такой образ жизни был ей по нраву. 

      Много мужчин пытались закадрить эту сильную и независимую, но мисс Кадам никому не позволяла и близко подойти к ней, разве только в редких случаях, когда сама пыталась соблазнить кого-нибудь, после чего убивала прямым выстрелом в голову. Пропахшие алкоголем и сигаретами мужланы внушали ей отвращение, а Ниша предпочитала красивых мужиков, которых, к сожалению, на Диком Западе был огромный дефицит. Счастье, что изобрели презервативы, ведь подцепить всякую дрянь от них ей не хотелось. Но удовлетворять себя все-таки нужно было, наплевав на мораль и нравственность. К черту Комстока, даешь разврат и здоровый секс. На имя брюнетки на почту часто поступали разные вещи эротического характера, за что работодатели ставили под сомнение ее верность закону, ведь по сути, то, что она получала, было запрещено к пересылке. Мастурбация – не богоугодное дело, а для женщины и подавно.

      Замаливание ее грехов в церкви никак бы ей не помогло – их было совершено слишком много, а репутация и вовсе шла впереди нее, поэтому святые отцы просто не пускали ее внутрь дома Господа, окрестив дочерью самого Дьявола. Такое прозвище ей по вкусу, хотя звучало так себе. 

      В своих исканиях законница достигла Калико, где и решила остаться насовсем. К тридцати трем годам она уже следила за городом в качестве Шерифа, охраняя его от бандитов и глупостей местного мэра Теодора Пирс, которого она считала никчемным и неспособным даже пряжку на обуви застегнуть, не говоря уже о таком важном деле, как подпись законов. Взяв бразды правления в свои руки, женщина сама выдвинула список того, что было запрещено делать в городе, включая народный самосуд, незарегистрированное хранение оружия, наркотиков, и нарушение комендантского часа и сухого закона после десяти вечера.

      В помощниках у нее был маршал Сэмюэл Уингер, всегда заменяющий ее, когда Ниша отсутствовала в городе. Мужчина был лысым, из-за чего всегда носил шляпу, невысоким и немного полным, а из-за трусости и боязни собственной тени он и вовсе недоумевал, почему его назначили помощником, и чем он так провинился перед Шерифом, что она доверила ему эту должность. Его лицо всегда было скрыто круглыми защитными очками, будто показывая, что он пугается всего подряд и хочет просто спрятаться; одежда Сэма была самой обыкновенной, но, несмотря на жару, он все равно носил на себе много слоев, тревожась за себя, лишь бы его не убили. Шерифу много кто хотел отомстить, а чтобы добраться до нее – он был первой целью на их пути.

      Ниша, как и каждый день в году, обходила свои владения, сидя верхом на коричневой в белых яблоках лошади, которую ей подковал местный кузнец Боб Харрис. Мэр, конечно же, не мог оставить блюстителя закона без средства передвижения. 

      Может, законница и внушала страх всем своей жестокостью и страстью к убийству, когда уничтожала противника прямо на главной площади города, чтобы все видели ее безжалостность к врагам, но она действительно души не чаяла в своем животном и с удовольствием ухаживала за ним. 

      Все жители кивком здоровались с женщиной, тем самым показывая ей свое уважение и некий страх перед ней, что невероятно нравилось Кадам. Медленно осматривая каждый уголок в городе, Шериф старалась подмечать все детали, которые могли бы показаться ей подозрительными. К счастью, все было тихо и спокойно. Изредка пробегающие в подворотнях кошки, гоняющиеся за мышами из мусорок, Нишу не волновали. 

      «Обожаю это беспрекословное подчинение. Меня все боятся», – ухмылка не сходила с ее лица. Но все же ей было скучно – никаких убийств, никаких бунтов. Все – праведники, просящие отпустить грешки в местной церкви, в которую, конечно, Нишу все же тоже не пускали. 

      Солнце заходило за горизонт; с осмотром было покончено, а значит, можно было вернуться в свой офис Шерифа, представляющий из себя двухэтажное деревянное здание с каменной лестницей и колоннами, поддерживающими навес над входом. Около дома можно было привязать лошадь, что чаще всего и делали посетители, когда приходили к Нише рассказать о проблемах, с которыми стоило разобраться. Но в последнее время в ее жизни как будто пронеслось перекати-поле, гонимое неизвестно куда. Бесконечный ранее поток посетителей усох, как местный колодец. 

      Ниша решила вернуться в свою обитель, минуя дом кузнеца, маслобойню, булочника, торговца мясом и печатную мастерскую, чтобы немного сократить путь. Жаркий ветер дул ей прямо в лицо, из-за чего приходилось придерживать любимую шляпу, чтобы ее не унесло. Сезон засухи принес в пустыню пыль, из-за которой можно было вдохнуть с большим трудом. Ожидаемо. Все это Калико перенес и год назад, когда только был основан первопроходцами и искателями сокровищ. Счастье, что река Мохаве, протекающая вдоль пустыни, хоть немного спасала жизни горожан в такой тяжкий период лета.

      Прискакав к дому и отпустив Уингера отдыхать, Шериф привязала свою лошадку Бэтти у входа, с нежностью погладив ее по голове и сняв с нее седло, затащив его внутрь и оставив в личном кабинете на первом этаже. Рабочее пространство выглядело как небольшая комната за белой закрытой дверью, где стояли ее деревянный стол с пишущей машинкой, стул, на стенах привинчены полки со стопками бумаг на них, а в углу стояло две лавки для посетителей. Над столом висели постеры с разыскиваемыми преступниками и объявленной за них наградой. 

      Ниша уперла руки в бока, цокнув языком, в очередной раз окинув взглядом фотографии бандитов, среди которых числился бородатый карлик, сестры, именующие себя Сиренами, солдат – бывший участник гражданской войны, и рыжеволосая юная девушка, судя по всему, недавно присоединившаяся к этой шайке преступников. У каждого был свой послужной список, за что следовало ловить эту шваль: каннибализм, убийства, воровство, аферы и проституция. Все это было лишь малой долей того, за что их нужно было не просто засадить, а казнить. Причем, на сестер-Сирен даже у церкви были жалобы, обвиняя девушек в колдовстве и связи с Сатаной. 

      «Я понимаю эти, но военный и малявка…»

      Награды за их головы были довольно немалые, а руки Шерифа так и чесались, чтобы поймать их. Не ради денег. Это было вызовом. Но, к сожалению, местоположение ее целей было неизвестно, что несколько удручало Нишу. Стоило подождать, пока кто-то из них проявит себя, и тогда она будет готова к встрече. 

      Брюнетку не интересовали даже мотивы, по которым вся компания предалась нарушению закона налево и направо, ей было важно лишь прикончить их, очистив землю от этих жалких отбросов, которые смотрели на нее с фотографий. 

      Но все же, рабочий день Шерифа закончился, а значит, она могла сейчас спокойно расслабиться и отправиться в ближайший салун пропустить стаканчик-другой виски. Оставив любимый и родной револьвер в кобуре, Ниша, поправив шляпу и плащ, зашагала из дома прямиком за выпивкой, отчеканивая шаг и слыша, как шпоры сапог отзываются дзиньканьем о сухую землю. 

      Жаркий воздух сменился на более прохладный и радующий собой; по ночам в пустыне становилось гораздо холоднее, чем днем, но, в целом, такой климат был очень даже неплох. Все лучше, чем постоянно страдать от нестерпимой духоты, а ночь можно было перетерпеть под одеялом. 

      На улице заметно потемнело, у домов стали зажигать фонарики, вывесив их над дверью. Шериф все равно по привычке не могла не следить за всем, что происходило в городе. Она буквально наслаждалась тем, что люди были так зависимы от ее защиты, а при виде самой женщины тут же прятались в дом, зажигая электричество уже там, боясь, что они опоздали к комендантскому часу. Гневить мисс Кадам не хотел никто.

      «Трусы. Когда-нибудь вы мне обязательно попадетесь. И вас будет ждать мое наказание». 

      Ниша пришла в салун, резко раскрыв створки дверцы при входе; шум и гул доносящихся голосов тут же прекратился, а на Шерифа уставились посетители. Играющие в карты на деньги мужчины сразу же машинально потянулись спрятать свое развлечение подальше. И только музыка на пианино, механизмом крутящее в себе рулон с прописанной там мелодией, продолжило звучать приятными тонкими нотками, отстукивая клавишами, будто за ним сидел невидимый игрок.

      – Расслабьтесь, мальчики, у меня закончился рабочий день, – провозгласила им Шериф, пройдя к самой стойке и усевшись за нее, сдвинув шляпу чуть на затылок. – Двойной виски, живо.

      Женщина уперлась локтями в стойку, внимательно следя за движениями бармена, чтобы он не напортачил, но такое пристальное наблюдение лишь сильнее нервировало его, заставляя все валиться из рук, разбив стакан. Это вызвало у Ниши довольную ухмылку. Бармен выглядел напуганным, будто боялся, что мисс Кадам видит его насквозь. 

      – Можно быстрее, как там тебя?.. я плохо помню.

      – Джонс, мэм! Эдвард Джонс! – сразу же отозвался мужчина с британским акцентом, весь вспотевший от напряжения. Он поставил Нише ее двойной виски, сразу же затеребив свою черную поверх белой рубашки жилетку.

      – Обслуживай клиентов резвее, Джонс. Я хотя бы терпеливая, а вон те ребята, – она кивнула на трех мужчин за столиком в углу, – давно бы разбили бутылку об твою голову. 

      – Да, мэм! Простите! Приятного вечера! – отодвинувшись от Ниши, Эдвард принялся протирать барную стойку, в первую очередь, стараясь успокоить нервы из-за присутствия Шерифа в его заведении.

      Ниша выпила свой виски залпом, чувствуя, как горячая жидкость обжигает горло и бодрит до мурашек по коже. Выдохнув, чтобы немного облегчить жжение, она подвинула свой стакан, чтобы ей повторили, что мистер Джонс и сделал, стараясь в этот раз действовать быстрее, дабы не злить свою клиентку.

      Сейчас очень не хватало красивого мужчины рядом, чтобы утолить голод от недостатка страсти, а заливать в себя виски – идея не очень. Отвлечься поможет, но все это будет с утра отплачено похмельем, которое Ниша просто ненавидела. Хотя, кто его любил? 

      Брюнетка обвела взглядом салун: полон, как и всегда в это время. Сюда под вечер приходили развлекаться искатели сокровищ, делая ставки в карты, отыгрывая найденное серебро. Пианино в углу продолжало звучать, разбавляя скуку в помещении. 

      Нише действительно хотелось пострелять, а возможности не представлялось. Хоть сама устраивай проблемы и сама же их решай, чтобы стало немного веселее. Но нет, вредить собственному городу она не хотела. Только защищать от преступников и изредка припугивать самих жителей, чтобы было неповадно творить зло и нарушать законы. 

      В баре стало чуть меньше людей, посетители от греха подальше решили разойтись по домам. Воздух перестал быть таким тошнотворным из-за выкуренных сигарет, дым от которых витал в помещении. Запах табака Ниша ненавидела.