Диво Дивное

Скоро сказка сказывается...

Ночной воздух, пропитанный сухостью пустыни, сводил с ума запахом крови и едким дымом горевших домов. Воины Дарксии скрипели когтями, разнося дома из хилых кирпичей, отчего женские и детские крики становились громче и звучали все чаще.

― Прошу, не надо! – Заплакала маленькая девчушка, когда один из волколаков закинул тело женщины на плечо. – Отдайте мамочку! Ами!

Но не успевала она маленькими ножками за двухметровым волком. И только когда упала, она в последний раз посмотрела на черные волосы, свисающие вдоль болтающихся рук.

― Проверьте все! Каждый дом! Повелитель должен быть здесь!

Стремглав пронесся черногривый конь, поднимая ворох пыли. Всадник на нем руку вытянул, да огненные шары в дома кидал, путь себе освещая.

― Брать ли пленных, генерал? – Прорычал один из воинов.

― Да. Только живых. Знаю, что так делать нельзя – но уж такая доля у Всемирного Зла.

***

Тучи серые сгущались, да темнели над Градом Белокаменным, что в Белогорье находился. Да и на улицах не ярче было: понурые, печальные все ходили, к Терему Царскому подходили.

Скончались Царь и Царица. Люди они были счастливые, да любящие, что скажет каждый их ребенок: старший Иван-Царевич, теперь уж Королевич, и сестрицы младшенькие: Ольга-царевна, Марья-царевна, да Анна-царевна. И плакал народ над гробом час какой, как взмахнул Иван рукою, к тишине подзывая.

― Сегодня мы прощаемся с Родаславом и Ладою. – Он замолчал, взглянув на гробы из красного древа, цветами васильками украшенными. – Для кого―то они правители земель наших. Для кого―то мудрые наставники. Для кого-то… ― Вздохнул он, чуть сгорбив спину. – Любящие мать и отец.

Он замолчал. И тишина, что длилась минуту, казалось мукою для одного и вечностью для других. Ольга-царевна покачала головой, Марья-царевна провела рукавом по лицу, словно соленые слезы убрала, а Анна – царевна вздохнула.

― И как завещали они в письме последнем, хоронить их следует как люд обычный. Предать огню тела, да в кургане Предков оставить.

И только глас молодого Королевича утих, как дрова, на которых гробы лежали, загорелись от факелов приставленных.

― И что же дальше будет? – Прошептала Анна, сестре, что стояла справа.

― Слышала я, что мать с отцом нам партии удачные нашли. Проживи они недельку -другую, гляди, плясали бы мы возле Алатырь-камня.

― Марья, Анна. – Едва слышно прошипела Ольга, и сестрички замолчали.

Дым стоял высокий, словно тьма густой, небо заполняя чернотой. Трещали поленья и искры летели под скорбь горожан, что в Град Белый со всех уголков царства приехали. И никто не посмеялся, или луча надежды не посмел кинуть, ибо знали – зло близко. Навь ворвется вот-вот, сломав стены белокаменные. И сейчас в сердцах догорает последняя надежда, вырываясь из груди криками и плачем, горькими, как полынь иль сон трава. Не помешала бы она сейчас. Во сне, говорят, и смерть быстрее.

― На том и закончим. – Королевич выпрямился, сложив руки на животе. – Пока поленья горят – можете глядеть в дым седовласый, но стоит Хорсу колесницу за горизонт пустить – из хат носу не совать!

И после поклона государя гончий в рог ритуальный протрубил, а семья королевская с похорон удалилась.

Вышли они в сад царский, цветами да ягодами усаженный. Анна-Царевна подошла к дубу вековому и рукой по нему провела.

― А помните, мы тут сидели, да отвары пили? Папенька сказы нам рассказывал, пока маменька веночки делала?

Плечи её вздрогнули, а по лицу потекли слезы. Но в слезах была одна: Ольга стояла неподвижно, потому что не знала, как сестру успокоить, не понимала она этого, но осознавала, какая ноша на плечи ляжет; Марья же зубами скрипела, ногти в кожу ладоней впивала.

«Нужно действовать! Вот чувствую, плохое что―то случится!» ― шептала она, слезы сдерживая.

Иван же Царевич, теперь уж Королевич стоял поодаль и словно был на Лугах Зеленых. Взгляд пустой, он словно не дышал. Только глухие удары сердца были слышны в пустоте его сознания. Он не хотел этого. Не хотел быть Королевичем! Удел его скакать по полям и лугам зеленым, чудовищ убивать, да дев прекрасных спасать! Сидеть на троне.. Так ответственно… За весь люд славный, что за стеной смотрит на пламя посмертное их государей. Теперь их жизнь в его руках. Это так страшно, что слезы не сдержать.

И словно чувствуя настроение, словно понимая боль и утрату, небо затянулось тучами серыми, да стало накрапывать.

― Дождик… ― Анна протянула руку, ловя капли. – Это боги с нами горюют? Или папенька с маменькой за нас переживают?

― Скорее это знак, что нужно идти домой. – Марья откинула рукава длинные и пошла в терем.

Ольга помогла Анне встать с земли, и, обнявшись, они пошли за сестрой. А Иван же, перед тем как дверь закрыть, взглянул на тучи. Он понимал, что терять дорогих ему еще придется сегодня.

― Королевич Иван! Царевны Ольга, Марья и Анна! – Подбежавший слуга склонился в поклоне. – Принц из Алахары прибыл для встречи с Марьей-Царевной.

Иван чуть замешкался, но тут резко заговорила Марья.

― Как это понимать? У нас тут траур, переживания! Скажи ему, что не хочу я никого видеть! А если так и будет на своем настаивать…