Дневник Человека-Сарая

17 июля, вторник. Летели птицы голышом

Немного грустно сегодня, немного хреново. Я растаскиваюсь вместе с Сараем, который скоро разберут на дрова за 1000 рублей, а куплен он был за 700.

За 700 рублей! Я могла его купить...

Прости меня, Сарай.

Летели птицы голышом

На юг, где потеплее.

Остыла кровь шмелей.

Козлята развалились

И поместились все в ведре,

Где засолились.

Сарай стоял. Сарай не гнил.

Но медленно растаял,

Взлетев наверх

Из печных труб.

Осталось дней 8-9 моего пребывания в Сарае.

Вот стою я сейчас в моем Сарае, слушаю песни, в солнечных оранжевых очках, и я совсем не я. Ощущение видения происходящего со стороны.

Хорошо — тень. На солнце уже за 40 градусов. Мухи кусают, как будто мы с Сараем уже не живые...

А мы далеко не неживые. У него в полу молодая трава зеленеет.

Сарай разрушат — погибнет все. И общество шмелей, и Сеньора Коза уже давно обречена со своей кон Ко, и дух Сарая, и Человек-Сарай.

Останется только этот дневник.

На этих словах и должен окончится дневник Человека-Сарая. Но у нас еще есть время.

Теперь ценно каждое мгновение, проведенное в Сарае.

Я села на бревно от пола, так что я теперь охватываю взглядом весь Сарай: под полом, который унесли, лежит сено вперемешку со щепками с крыши, консервные банки, резиновый сапог, стеклянные банки, флаконы, ржавое ведро. Все это придает особый шарм Сараю. Это его нутро.

Но главной его изюминкой я считаю крышу, провалившуюся под весом сугробов. Удивляет, как она до сих пор не обрушилась.

Отверстие в стене напротив центрального отверстия напоминает закат или восход солнца. В океане. Да, непременно, закат или восход в океане. И ниже в бревнах проделаны меньшие отверстия, олицетворяющие блики, идущие по воде.

Странно, я ни разу не сидела у восточного отверстия с видом на реку. Как мало осталось времени...

Как будто начался новый период жизни Человека-Сарая. И освоение нового места. Я уже не могу сесть на центральное отверстие, потому что теперь я больше хочу, чтобы ко мне не приходили, чем приходили.

Утром я прогулялась за олешник к лодочкам, но этот поход вновь подтвердил, что лучшего места для меня, чем Сарай, не существует.

Я бросала камни в реку, присев на корточки и в ушах у меня звучало:

"Et si tu t apelles Melancholie..."

Земля легко затряслась за моей спиной. Я обернулась: на меня надвигалось огромнейшее стадо молодых быков. Они уже входили в реку совсем рядом со мной, окружая меня. И конца этому стаду не было!

Я вскочила в лодку и забилась на самую корму. Я испугалась. Мне никогда в жизни не приходилось попадать в стадо. Но тут до меня донесся спасительный крик Коли Цветкова, их пастуха:

— А ну еп-твою, куда пошли!

И свист хлыста. Через некоторое время быки ушли и освободили мне путь в Сарай.