Дневник принцессы

Глава 1

– О, Хер! – простонал женский голос за портьерой алькова.

Я шла по коридору и видела, как только что за эту портьеру юркнули новая фрейлина матери и мой брат, Сикихер. Будущий король Сикихер Тринадцатый Красивый.

– Ты настоящий жеребец! – со смешком промурлыкала фрейлина.

Мне стало любопытно. Вот прямо очень любопытно. Мне, если что, скоро замуж выходить, должна же я знать, как там у людей все это происходит? Всё-таки люди – не собаки, не кошечки и не лошади. У них как-то по-другому должно… Я так думаю.

Я заглянула в щель между портьерами.

Ну, что сказать… насчет жеребца – это была грубая лесть. Даже не лесть, а гипербола. Видала я, как жеребцы на кобыл вскакивают, – никакого сравнения. У жеребцов – прибор с человеческую руку длиной, а у Сикихера – и двух ладоней нет. Хотя, конечно, сейчас он намного крупнее, чем у статуй богов, которые стоят у входа во дворец. И торчком торчит…

В алькове тем временем действие продолжалось. Фрейлина повернулась к брату задом, оперлась руками на столик, растопырилась вся. Брат ловко задрал ей верхние юбки: верхнюю кружевную; верхнюю вышитую, как-то особенно удачно сложил на спину кольца юбочного каркаса, дешевого, из ивовых прутьев и полотняных лент, затем задрал пышные нижние юбки и подол льняной рубашки. Чулки девицы выше колен оказались подвязаны кокетливыми атласными ленточками алого цвета. С бантиками. Наконец, брат пристроился к белому пышному заду. Зад этот смешно шлепал и колыхался при движениях. Девица прогибала спину, громко восхищалась и постанывала забавным низким голосом, но я видела – на самом деле, пока брат сзади пыхтит, фрейлина любуется новым колечком. Такие колечки, недорогие, с небольшими камушками, брат заказывал у ювелира дюжинами – как раз на такой случай, чтобы было чем отдариться очередной любовнице.

* * *

Сзади, из-за поворота коридора, послышались шаги. По камням пола торопливо шаркали кожаные подошвы. Будет нехорошо, если кто-то увидит, как я подглядываю. Тем более, что я сбежала от своих фрейлин и учителя.

Я отпрянула от портьеры и направилась по своим делам.

Вечером фрейлины за пяльцами опять будут болтать о моем брате. Новенькая станет показывать подарок и громко восторгаться тем, какой он превосходный любовник. Все девицы будут восхищаться, а потом, может быть, подольют новенькой яду.

А брат со своей свитой станет вечером пить вино и шумно обсуждать фрейлин. Он расскажет, как сегодня «объездил новую кобылку», как она была горяча. В деталях опишет ее прелести, и что он с ней делал. Собутыльники станут ему шумно завидовать, хотя я уверена, что эту ушлую девицу объездило уже полдворца.

Всё это я видела неоднократно.

И что люди в этом находят?

* * *

Я шла к своим покоям, где в гостиной дремал мой учитель языков. Он уже привык к моим шалостям и побегам.

По коридорам разносился равномерный гомон и шорох. Дворец временно превратился в настоящий бедлам. Гостевое крыло было занято делегацией соседнего князя, Рогвальта, властителя Берислава и окрестностей. Княжество богатое, сильное, хотя на мой вкус – варварское. И язык там странный – блаватский – певучий, но трудный для изучения. Буквы отличаются от наших. Города у блаватов мелкие, крепости слабые, зато их много. Каждый князек там сам себе хозяин, а оружия и воинов у них больше, чем золота.

Иду я по безлюдному коридору, вдруг из алькова вываливается подвыпивший мужчина. Варвар. На хожу гульфик себе завязывает – видно, поганой вазой воспользовался. Молодец какой, не поленился до алькова дойти. Многие гости, как напьются, могут и на стены коридора, или под лестницами… А как дворяне после осеннего пира устроили соревнование, кто дальше с подоконника второго этажа помочится? Оруженосец брата спьяну из окна выпал, ногу сломал. Папа после того случая заказал кованные решетки на окна. Если уж всё равно нельзя добиться, чтобы гости с окон не гадили, так пусть хоть не калечатся при этом.

Всё же мужчины – совсем дикие. Их нельзя окончательно признать разумным видом. Впрочем, разум им и не нужен. Боги создали их, чтобы они добывали пищу и защищали свои семьи, для этого много ума не надо. Это потом уже в них разум развился, по мере усложнения военных стратегий.

– Прелестница! – хватает меня за руку этот варвар, который из алькова вышел.

Я смерила его взглядом. Культурный человек сразу понял бы, что схватил не ту девицу, раскаялся бы и прощения просил. А этот приезжий даже не понял, кто я.

– Красавица, я в восторге… – и в кошельке толстыми пальцами закопошился.

Это он мне что, побрякушку за благосклонность сейчас предлагает? – возмутилась я.

Возмутилась и пристально посмотрела на него, призывая силу.

– Прелестница… – кажется, этот дикарь мало слов успел изучить. Повторяется.

Гульфик у него задымился. Это я злиться начала.

– Я весь горю! – признался он. – Вот! – И протягивает мне руку, в которой необработанный янтарь. Приличный такой камушек. Дворцовые мокрощелки за такой камушек с радостью пошли бы с ним за портьеру.

Я усилила воздействие. Варвар почувствовал, что что-то идет не так. Потом охнул, схватился за зад. За перед. Опять за зад. На меня круглыми глазами посмотрел. И рванул за портьеру – огонь тушить. Там кувшин для омывания стоит, вот из него и потушит.