Дневник Шейха

Эгида/ Рудимент

Повесть о пути философа. Путь познания самого себя.

Стало быть, ваш бог испортил свою работу преднамеренно, чтобы потом соблазнять или проверять созданное им, значит, он не знал, не предвидел заранее — каков будет результат?

«Диалог между священником и умирающим» Маркиз де Сад

Я веду дневник исключительно для того, чтобы сохранить здесь то, что мой разум не в состоянии осуществить. Все ежедневное однообразие предсказало мне одну истину, которая привела меня в ужас, ибо истинная любовь к жизни возрождается лишь через смерть. Осознав всю суть человечества и человечности, живущего стадом, называемого социумом, я добавил в свою копилку истины извлечение, в котором принял своё одиночество и отрешённость от всех остальных.

Долго я колебался, прежде чем вступить на путь далекий, и долго боялся, что те, для кого моё существование имело значение, будут искать меня повсюду. Но в свои двадцать два года мир, который должен был вертеться вокруг меня, обернулся и ушёл, а те, кто был поглощён своей рутиной, оставили меня под слоем воспоминаний.

Всё так спокойно. Тревожная стабильность. Я люблю тишину, но она хрупкая. Идеальную тишину легко нарушить мыслями в голове. После тишины неизбежно приходит буря, сносящая всё на своём пути. Но и она не так страшна, как то, что последует за ней. После бури всегда следует человек, чтобы собрать обломки.

Теперь всё это кажется нереальным. Оставив Тёмный Город позади и зная, что я вернусь сюда более зрелым, опираясь на рациональность и отвергая веру, я переступил порог в поисках Бога, который осветит не только мои убеждения, но и мою душу, хоть это и звучит шаблонно.

Три дня подряд я путешествовал по дорогам, пересаживаясь из одной машины в другую и слушая разные истории. В основном они были грустные, описывали нужду, но ни одна из них не вернула мне чувство человечности. Проехав через горы, я заметил маленькую тропинку, прорезающую скалы, словно вход в иной мир. Зелень окружающего мира исчезала, а жизнь, пробуждаясь с каждым лучом солнца, казалась медленно угасающей. Хотелось бы сказать, что я, пройдя через эту тропинку, открыл для себя чудесный мир и обрел внутренний покой, но меня ожидали лишь равнины и горы, а тропинка, ведущая через них, простиралась вдаль. Что мне оставалось делать? Просто продолжать двигаться вперед. Теперь у меня не осталось никого, кроме моего врага — моих собственных мыслей, и моего друга — моей стойкости.

Сначала я собирался остаться в Тёмном Городе, но при последнем визите, пытаясь найти работу, я познакомился с очаровательной женщиной, и наше обсуждение превратилось в долгую и удивительную беседу.

- Зачем вы хотите работать? – спросила она, погладив свои волосы – жест был сделан на автомате, и я понял, что привычка была выработана годами.

- Вы ждете ответ, типа ваша компания лучшая в этой сфере или что-то подобное? – я был сыт подобными встречами, и больше страха перед «первой ночью» у меня не было.

- Нет. Я не об этом. Не про нашу компанию. Зачем вы вообще хотите работать?

- Чтобы выжить, - ответил я, и чуть подумав, добавил. – Я не сторонник продать себя за работу, но деньги – ваш Бог, который управляет реальностью.

- Так может, есть альтернатива? Вы пробовали искать?

- Нет. Я плохой сыщик.

- А я вижу иначе. Ваша проблема, - улыбнулась она, - в том, что вы разучились любить.

- На самом деле я люблю. Только вокруг моей любви, высохшее гавно и никто не рискует добраться до нее.

- Я уверена вы, не правильно растолковали суть любви.

- Вся наша жизнь, милая, началась из неудавшейся любви юноши, и с первым крупным разочарованием Бога.

Конечно же, потом мы с ней переспали…пару раз. Но дело не в этом. Предложили мне работать на государство. Позвали в крупное здание, отремонтированное по последним стандартам или как там еще они называют, но забыли изменить старых людей. А старая голова, на новом теле, только помешает естественному кровообращению. Встретил меня мужчина в форме, лет семьдесят с выпуклыми глазами, заостренным носом и волевым подбородком. Хотя как я помню, подбородков у него было несколько. Считать я не успел.

- Что для тебя родина? – спросил он.

- Идеология управления.

- Государство?

- Рука, держащая эту идеологию.

- Народ?

- Толпа людей, которые обязаны существовать по вашим правилам. – Рассмотрев всю комнату, и флаг, который лежал у него на столе, я не смог удержать свой ядовитый язык молодости. – Можно вопрос?

- Конечно.

- Что для вас флаг?

- Святость.

- Сколько лет вы работаете на государство?

- Тридцать три.

- Значит, для вас когда-то святым был другой флаг. Если ваша святость так легко меняется, то есть ли смысл вашей работы?

Он замер. Чувствовалось, что был готов разрезать меня на куски, но и понимал температуру моей крови.

- Что для вас Родина? – спросил я, и понял, что второй раз он не сможет ответить то, что было у него на уме.