Дни и ночи Риверпойнта

19

Бомжайск можно было почувствовать задолго до появления его очертаний. Помойный смрад разносился далеко за пределы города. Стоило вдохнуть такого воздуха, и казалось, будто легкие набили подгнившим мусором. Хельга задыхалась. Зеленые поля и высокие деревья с пышной листвой резко сменились редкой пожелтевшей травой и чахлыми сутулыми соснами. Их иголки словно проржавели, как выброшенные консервные банки, пролежавшие несколько дней под дождем.

 – К сожалению, лучшей дороги, чем через Бомжайск до Крысинбурга не найти, – задыхаясь, прохрипел Клайд. Его глаза слезились, и потому он заметно снизил скорость, чтобы не влететь в дерево или фонарный столб.

 – Здесь всегда так было? – еле слышно спросила Хельга. В горле першило, каждый произнесенный звук отзывался, словно наждачной бумагой по тонкой коже.

 – Не знаю, я застал этот город только таким. Здесь самый большой мусороперерабатывающий завод в округе, но даже он не справляется со всеми этими помоями. Жить в Бомжайске все равно, что на свалке.

 – Да, не хотелось бы остаться тут надолго, – протянула девушка. Пейзаж за окном вызывал уныние не хуже грустных песен о любви.

 – Придется. Мы не успеем доехать до следующего города до темноты. Надеюсь, это не испортит впечатление от нашей поездки, – добавил друг, тяжело вздохнув и тут же сморщившись от неприятных ощущений.

 – Мы еще даже не доехали. Вряд ли там так плохо, как кажется сейчас.

 – Вот за что люблю тебя, так это за оптимизм, – с трудом улыбнулся Клайд. – На самом деле, в зданиях такой вони обычно нет. Если не решишь прогуляться по помойке, то не задохнемся.

 – Вряд ли такое будет. Все равно уже темнеет. Удивлюсь, если не засну сразу, как зайдем в номер, – устало пробормотала Хельга, прислонившись к стеклу. Камень, попавший под колесо, тряхнул машину чуть сильнее обычного, и девушка ударилась головой, негромко зашипев от боли.

 – Аккуратно, дороги здесь местами разбитые. Говорят, их часто ремонтируют, но что-то не похоже. Видишь ту здоровую яму слева? Она там уже года два точно.

Издалека Бомжайск выглядел как груда коробок, вывернутых в песочницу. Деревьев и газонов здесь почти не было. Стоило въехать в город, как на их автомобиль уставились десятки пар глаз. Они смотрели на раритетную машину с нескрываемой злобой. Хельга не сразу заметила, что запах, от которого почти выворачивало, исчез. Похоже, он покинул Бомжайск, чтобы отравлять жизнь жителям других городов, находившихся неподалеку.

Люди в этом городе выглядели грязными и потрепанными жизнью. Их одежда была старой, заношенной до дыр, а кожа – пористой и не по годам морщинистой. Они смотрели на розовый кадиллак то ли с опаской, то ли с пренебрежением. Одно становилось ясно сразу – им с Клайдом здесь не были рады.

Местные жители лишь отдаленно напоминали бродяг и городских сумасшедших из Риверпойнта. По сравнению с теми, кто жил в Бомжайске, они выглядели жалкой пародией на низы общества. Хельга старалась не смотреть на злые неухоженные лица людей, сидящих прямо на тротуарах. Еще недавно девушка считала, что знала о жизни практически все, но улицы Бомжайска заставили взглянуть на мир иначе. До этого момента Хельга не видела истинного лица самого дна общества. Им были не бездельники и шарлатаны; не ночные грабители со складными ножичками в карманах и даже не трансвеститы без постоянной работы. Все они не сумели упасть так низко, как основная часть жителей Бомжайска.

 – Лучше не рассматривай их так открыто. Неизвестно, что они могут выкинуть, а ехать быстро по таким дорогам не рискну, – полушепотом сказал Клайд, будто боясь, что люди снаружи услышат его. Он включил радио чуть громче, чтобы заглушить уличный шум, но раздражающие звуки все равно пробивались сквозь музыку. Хельга закрыла глаза и на мгновение смогла забыть об увиденном. Ей хотелось скорее уехать из этого города и никогда не возвращаться сюда.

Оглушительный автомобильный сигнал заставил подскочить на месте. Хельга взглянула в боковое зеркало и увидела огромный мусоровоз, подъехавший почти вплотную к их машине.

 – Почему он не обгонит, раз торопится? – пугливо спросила девушка. Мусоровоз выглядел немногим меньше среднего дома в Бомжайске. Казалось, что он с легкостью может расплющить кадиллак, оставив от него лишь плоскую жестянку.

 – Потому что места мало. Тебе отсюда не видно, но он на одну полосу не помещается. Если начнет обгонять, то передавит все это отребье, – будничным тоном ответил Клайд, будто не считал за людей тех, кто сидел на тротуаре.

Мусоровоз так и плелся за ними, подъезжая все ближе и ближе. Водитель громко ругался, но сквозь музыку его лающая речь почти не пробивалась. Друзья делали вид, что ничего не слышали. Хельга старалась сосредоточиться на тексте песни, раздражавшем не меньше, чем водитель мусоровоза. В таком окружении песня о веселье и тусовках звучала почти насмешливо.

Вскоре кадиллак остановился на небольшой парковке перед трехэтажным зданием. Хельга не сразу заметила вывеску «Отель» с отломанной буквой «т». На первом этаже здания находился магазин со всякими мелочами, необходимыми в повседневной жизни. Сквозь большие пыльные окна были видны прилавки, забитые наборами для шитья; шариковыми ручками, связанными резинками по несколько штук; упаковками ежедневных прокладок и дешевым нижним бельем. Такие магазины бывают почти при каждом отеле, и никто, кроме любопытных туристов туда не заходит.