Дни Клары

Глава Новая.

Это был уже четвертый беспокойный день, проходящий так же быстро, как и предыдущие сутки – в заботах и делах. Кларе все еще было жутко от этой недели, в которую некогда она собиралась исполнять свою последнюю волю и завершать дела. Каждый час она представляла, чем бы ей пришлось заниматься, если бы роковая дата не была отменена. Ответ на этот вопрос был жутковат: тем же самым. Она бы точно так же просиживала штаны в здании городского архива с раннего утра и до позднего вечера. И другого дела для нее бы не нашлось. Колонки, заполненные роем черных букв, уводили ее вдаль от реальности. Уже к первому вечеру после того, как она приняла кровавую ванну, Клара поняла, что от однообразия написанного мозг начинает работать в автономном режиме, успевая прокручивать тысячи своих мыслей. Она пробегала глазами газеты сначала с большим усердием и желанием отвлечься, а потом с тоской и безразличием. Если ей попадалось хоть одно словечко из жанра ужасов, то приходилось заострять внимание и читать внимательнее. Но если снова писали о садоводческом обществе, приходила мысль о предсмертной неделе.

Перерывы были длинные, но редкие, и о том, чтобы снова уйти из здания и вернуться только следующим утром с потерянным видом и зареванными глазами – и речи быть не могло. Дана с трудом убедила себя в том, что внезапные дела Клары с ее бывшей подругой помешали дочери предупредить ее о том, что она не придет. «И вообще, Клара, что за дела такие, если ты возвращаешься с синими мешками под глазами, словно рыдала днями и ночами целую неделю?»

Этот день обе они провели в архиве с раннего утра. С момента, когда они поднялись с кроватей, лил теплый ровный дождь, не усиливаясь и не смиряясь даже с худобой истощенных туч – он казался всем просто неиссякаемым, но сильно не раздражал хотя бы потому, что вместе с ним своим присутствием с самого утра радовало небывало яркое солнце. Когда в перерывах Клара уходила в мамин кабинет, она садилась на подоконник и смотрела на радугу, которая постоянно смещалась куда-то вниз, пока совсем не исчезла ранним вечером, когда дождь, все-таки, прекратился. Каждую свободную минуту последние дни она тратила на то, чтобы объяснить себе, почему она пыталась убить себя и почему этого не сделала. Клара знала, что иногда люди совершают такие поступки, которые навсегда останутся с ними наедине. Попытка самоубийства – как раз такой поступок. И нельзя перестать думать об этом просто так. Потому что это означает, что в какой-то момент ты отказался от самого себя. Решил, что за собственную жизнь можно не бороться. Это предательство. И Клара не могла примериться с этим. Она отвернулась от себя в какой-то момент. Не обманывая себя, она подумала, что прощение любого другого человека, который поступил бы так с ней - почти невозможно. Разве она сама – исключение? Ей нужен был человек, который бы сказал ей: «Ты сделала то, что сделала. Это сложно, но давай на чистоту, в это время ты была глубоко несчастлива. Не осознавала в полной мере, что делала, поэтому ты поступила так. Бросила себя в какой-то момент. Но хватит об этом. Самое главное, что в последний момент ты спасла себя! И теперь, когда ты жива, вопрос восстановления доверия остается открытым еще долгое время, пока ты собираешь по кусочкам то, что сама разрушила. Но когда-нибудь ты его восстановишь. И все будет хорошо». Но единственный человеком, который знал обо всем этом, наверняка не одобрил бы этого, или не понял. Но ей интересно было знать, что скажет ее незнакомец.

Было около шести и Клара с Даной размеренно шли по дороге, соскребая сырую пыль с асфальта – обе шаркали ногами. Клара ясно поняла, что работа, связанная с постоянным сидением и, не дай Бог, с бумагами – не по ней, и этому была рада. Она вновь стала отвлекаться на цветные мысли о жизни и будущем. Что-то вроде старой пластинки заиграло в ее голове, вызывая сладкое чувство ностальгии по забытому. Было странно вспоминать о своем прошлом, о прошлой себе. Странно и приятно.

Дана пристально смотрела на ее лицо и на блуждающий, отсутствующий взгляд, по которому она точно могла определить, как далеко находится ее дочь. Клара была где-то между мирами, и Дана старалась определить ее координаты. Она, наконец, спросила:

-О чем ты думаешь?

Ответ последовал не сразу.

-Да я задумалась о том, как бы найти что-нибудь покровавее, чем обнаружение кладбища не родившихся детей в семье Ремизовых. Хотя это жутко, надо признать. Подряд четыре выкидыша, и все она перенесла без помощи врачей, а тельца закопала в саду. Зачем-то в целлофановых пакетах. Это как-то не эстетично что ли… - сказала Клара, не желая рассказывать матери о глобальной перестройке своего мира.

Дана поморщилась и перекрестилась, хотя к Богу она обращалась крайне редко.

-Лучше не обсуждай со мной эти статьи. Я работаю в архиве, но перерывать грязное бельишко нашего города мне не по душе. Я вообще не понимаю, как ЭТО может положительно повлиять на тебя! Честное слово, не понимаю. Но Елена почти дипломированный психолог и… я надеюсь ей виднее, – сказала Дана и сунула свою руку в карман. – Чуть не забыла! Держи, это я отобрала для тебя в закрытом отделе. Тут все, что тебе надо и даже больше. Ты это заслужила. 

Дана с воодушевлением вынула стопку газетных вырезок и торжественно вручила Кларе.

-Закрытый отдел? Это тот, что наверху?

-Да, это тот самый отдел, про который должны знать только рабочие архива и больше никто. Это, кстати, относится к коммерческой тайне, которую нельзя разглашать и которая является преступлением против администрации города. И которую я уже рассказала тебе, – Дана заулыбалась, - Недавно наш комитет решил, что больше отдел без надобности и все засекреченные материалы должны кануть в летах навсегда. Скоро его разархивируют и сожгут, без огласки и лишних формальностей, как это было тогда, когда они прятали все эти материалы под замок. Это именно то, что называют тайной за закрытой дверью. И она – для тебя.



Отредактировано: 21.09.2015