До рассвета

Сижу за решёткой в темнице сырой...

Это конец.

Завтра на рассвете меня казнят.

Повесят...

Если бы мне в детстве сказали, какой конец меня ожидает, я бы просто покрутила у виска... Или рассмеялась. Да, я бы посмеялась над сумасшедшим, которого бы угораздило придумать такую глупость. Ведь в детстве я чётко знала, что меня ждёт светлое, может, даже великое будущее.

Да что там в детстве! Я и месяц такое и представить не смогла бы. Я тогда только стала паладином и грезила о подвигах, о громкой славе... Но не о такой славе, конечно. Да... Недолго нежил нас обман.

Наверное, я должна быть в ужасе. Но ужаса нет, и страха тоже. Моё сознание такое же ясное, как небо за окном.

Я теперь постоянно смотрела в окно, мне это давало что-то важное. Наверное, иллюзорное ощущение свободы. И в этот раз, когда я взглянула, небо оказалось необыкновенно ясным. Высокое, бескрайнее голубое небо без единого облачка, и среди этого великолепия щедро разбрасывало свои лучи солнце, такое могущественное и такое свободное...

И оно было ещё довольно высоко, а значит, у меня ещё было много времени. Много времени… Я усмехнулась. А ведь действительно - предстоящие несколько часов мне казались вечностью. По крайней мере мне отчаянно хотелось, чтобы они были вечностью. Я мечтала растянуть каждую секунду: прочувствовать каждый глоток ветра, что щедро вливался ко мне в распахнутое окно, прослушать таждую мельчайшую трель певчих птиц, которые заливались где-то там на свободе.Так близко, и в то же время как будто в другом мире... Который так и звал к себе. Мне казалось, что каждая птица своим чириканьем обращалась лично ко мне: "Идии, идии, идии", "к нам, к нам, к нам", "ещё чуть-чуть, чуть-чуть"... Но я знала, что это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия."

"Возможно, скоро и к вам присоединюсь" - промелькнуло в голове. У меня был один маленький, но очень важный секрет, который ещё давал мне надежду на спасение. Вот только надежда эта была слишком призрачной: ведь у меня не было никаких гарантий, что у меня получится. Но именно этой призрачной надеждой я и питалась последние сутки: пила её как целебный нектар…

Вчера весь день меня поджидали неприятные сюрпризы: похоже, колдун что-то понимал и пытался переманить меня на свою сторону. Вот только у него это, естественно, не вышло. То, что мною двигало в последнее время, было намного более ценным, чем что-либо, что мог мне предложить какой-то колдун. Сегодня же меня, к счастью, оставили в покое.  

Только я с облегчением  подумала об этом, как услышала тяжёлые шаги в коридоре - это были шаги моего охранника. Я замерла и очень надеялась, что он пройдёт мимо, но услышала, что он остановился как раз перед моей дверью. Хрипло пробасил: "К вам посетительница" и спустя секунду, громко звякая ключом, принялся открывать дверь...

* * *

О, Боже! Да ведь это...

- Доченька моя! - воскликнула женщина. Как только дверь открылась, мама вихрем принеслась к моему уставшему телу и вцепилась в мои плечи, не то обнимая, не то пытаясь меня задушить - такая крепкая у неё была хватка. А ведь когда они входили, охранник держал мою маму за руку. Но не удержал - да и разве можно было удержать ураган?

Вскоре я тоже прижалась покрепче и леголько гладила маму по спине. Так мы и просидели минуту, если не больше: молча вцепившись друг за друга. Временами тишина прерывалась только мамиными всхлипываниями: было видно, что она пытается сдержать слёзы, но у неё это плохо получается.

- Тише, тише, - проговаривала я, шубурша словами.

- Почему? Почему?! - услышала я сквозь всхлипывания. - Анья, почему так произошло?

Она наконец оторвалась от меня и посмотрела на меня до невозможности нежными глазами, полными слёз. Никогда ещё мне не доводилось видеть маму такой, и моё сердце задрожало. На секунду в голове мелькнуло: "Какое же я чудовище, что довела родного человека до такого!" и сама чуть не заплакала. Но потом вспомнила. Вспомнила, почему я оказалась там, где оказалась и только принялась обнимать маму ещё крепче. Обнимая, я пыталась передать ей своё спокойствие, тот мир, который не покидал теперь мою душу. И, кажется, это сработало. По крайней мере, мама перестала всхлипывать и уже спокойнее попросила:

- Анья, так расскажи мне теперь, что же там случилось на самом деле! Я ни одному слову про тебя не верю! Я ведь знаю тебя. И я знаю, ты просто не могла так поступить, как они про тебя говорят.

Она внимательно посмотрела в мои глаза, как бы пытаясь увидеть в них подтверждение своим словам.

- Анья, расскажи мне всё, - потребовала она, а после добавила. - Но знай: что бы ты мне не рассказала, я всё равно приму твою сторону!

Я смотрела на её растрёпанные волосы и на её глаза, полные непоколебимой решимости и думала о том что, наверное, так и выглядит любовь.

И ещё я поняла, что должна всё-всё рассказать. Всё, что можно было сейчас рассказать. Всё, чтобы она поняла... Поэтому я сделала глубокий вдох и попросила: 

- Обещай мне, пожалуйста, что выслушаешь всё внимательно до конца и... не уйдёшь раньше времени.

- Обещаю! Я всё выслушаю.

- Что бы я ни сказала...

- Хорошо.

Мама старалась отвечать спокойно и чётко, но я видела каких трудов ей это стоит. Только бы она выдержала всю информацию, что я на неё свалю...

Вот он - самый страшный момент. Вовсе не какая-то там казнь, а предстать на суд перед тем, кто тебя любит. Только такой человек сможет тебя по-настоящему казнить или помиловать... Как же трудно просто заставить себя говорить. Я старалась смотреть куда-то на стену.

- Официальное обвинение... Всё то, что они про меня сказали... - на этих словах я запнулась, - то, что я предала своих, и из-за меня пострадал наш отряд... два отряда, если быть точным... всё это - правда. 

Ну вот и всё. Сказала. Как она отреагирует?..

* * *

Когда я наконец взглянула в глаза своей матери, увидела в её глазах только всё ту же решимость. И она каким-то чудом передалась мне. Стала подбирать слова, чтобы сказать как можно больше, но при этом не сказать ничего из того, что нельзя говорить в этих стенах. Стражник вышел, закрыв дверь, но я была уверена, что он услышит каждое наше слово.