Добрый друг

Добрый друг

Чудесный коллаж Ирины Муравьёвой!

Он стал лёгким, каким был в тот день, когда впервые оседлал меня. И волосы его раньше чёрные и блестящие, как моя чешуя, теперь казались серебристыми, словно рассветные облака над тёмным морем и чёрными скалами.

Мой маленький хрупкий наездник, ведущий меня твёрдой рукой в ясное небо.

Мой добрый друг!

А я, распахнув крылья, чувствуя биенье сердца своего друга, стремясь к той единственной полоске синего неба, что осталась между чёрных туч, понимал, зачем живу на свете!

Ради этого восторга, свиста ветра в ушах, пламени, которое раздувают потоки воздуха в моей груди. Ради высокого неба.

Я парил, вспарывая синеву, оборачивался, чтобы взглянуть на своего друга и видел, что он счастливо улыбается, а по его щекам стекает вода.

Откуда она появилась?

Ведь тучи ещё только собирались, чтобы сломаться блестящими изгибами молний и пролиться потоками на чёрный замок на самой верхушке чёрной острой скалы.

Кажется, это были слёзы?

Мне не дано плакать, и я не был уверен в этом.

Мой друг был бледен, его глаза не золотые, как мои, но синие, словно небо, сияли. И воду на щеках высушил ветер.

Ветер накинулся на нас, хотел закружить, бросить на скалы, но друг повернул меня в сторону, и мы вырвались из воздушной воронки. Полетели дальше. Я мерно взмахивал крыльями, и когда поднялся выше синей полоски, к сверкающим небесным каплям, поднял голову и закричал.

Счастье!

Какое невыносимое счастье летать!

Как прекрасно жить!

Но мой друг вздрогнул, и его сердце забилось тише, руки ослабели, он уже не направлял меня. Я сам повернул к замку. Ударился когтями о чёрную башню. И закричал, звал на помощь этих маленьких никчёмных созданий.

Они сняли друга из седла на моей спине, он не мог идти сам. Они подпирали его. Рука моего друга скользнула по крылу.

Последняя ласка.

Последний полёт.

Когда они увели его, я снёс правой лапой половину площадки. Меня некому было остановить. Некому было мне приказывать.

Я кричал, но кричал от боли в груди. И небо стало низким и серым.

***

Евгений Николаевич проснулся от боли в сердце. На правой руке выступила кровь. И когда он успел пораниться? Медленно встал, зажёг лампу над кроватью, паркет был холодным, а тапки пришлось вытаскивать из-под табурета, на котором блеснули стёклами очки. Наконец, он обулся и побрёл на кухню, покашливая, шаркая ногами. Бросил под язык валидол из аптечки с подоконника, дождался, пока смог выдохнуть и уставился на пальцы, израненные с тыльной стороны. Нашёл в аптечке несколько полосок пластыря, чтобы заклеить свежие ссадины.

Во сне он надышался горьковато-солёным ароматом моря, а на кухне пахло пылью и кофе. Во сне гудел ветер в ушах, на кухне тишину разбивали на мелкие капли-секунды старинные ходики с кошачьими зелёными глазами.

Там было высокое синее небо. Чёрные скалы. Этот упоительный полёт к утреннему блеску звёзд.

И крылья.

А огонь внутри!

Во сне он был живым.

Евгений Николаевич кивнул фотографии жены, умершей в прошлом году. Незатейливая рамка стояла на полочке. Старик нажал кнопку электрического чайника. Пока чайник ровно урчал большим котом, посмотрел на всякий случай на экран телефона: пять утра, одно смс от оператора.

На мгновение кухня, с расставленными на маленьком столике шахматами, с серебристым холодильником, стандартными серыми шкафчиками, узкой плитой и округлым синим диванчиком, с цветущим кактусом на окне и крошечным экраном на стене, показалась нереальной.

Настоящим было синее небо над чёрным замком, сходящиеся на рассвете тучи, крепчающий ветер, буря будет долгой, а морские брызги долетят до круглых мутных стёклышек в окнах.

Его потянуло туда.

Где у него были крылья. Где у него было небо. Снова.

Но он заставил себя заварить чай с ароматом лайма, намазать маслом чёрный ноздреватый хлеб, включить телевизор. Постоянно повторяемые действия успокаивали и давали призрачную иллюзию настоящей жизни. Завести бы кота, но Евгений Николаевич был стар, и если что, коту некуда будет деться.

Переставив туда, сюда чёрную ладью, так похожую на северную башню замка, он убрал звук в телевизоре и включил планшет.

На заставке была его фотография?

Нет, конечно, не его!

А дракона!

Этот чёрный, как самая беззвёздная ночь в году, парящий на огромных крыльях, рогатый, с золотыми глазами ящер был точно таким, каким видел себя в горном озере в сотне километров от замка Евгений Николаевич. В своих странных, счастливых снах он был драконом. Он усмехнулся и включил игру, точнее сказать, тренажёр для лётчиков.