Дочь консула. Коротенькая драма.

Дочь консула. Коротенькая драма.

                          Дочь консула.

Жюльен.

Август.

Арина.

Алина.

Вика.

Катя.

Гоша.

Ванюша.

                       Действие первое.

Пролог.

(У озера.)

(Жюльен и Август)

Жюльен.

- Один вопрос: оправдано ль убийство?

Август.

- Это когда, и где, и кем.

Религия...

Жюльен.

- Ты что это? Ты говоришь серьезно? Религия!

Август.

- Учебник о морали. Наш букварь, как следует вращаться в коллективе.

Жюльен.

- И что же в букваре?

Август.

- Там, точно, — нет.

Вино отличное! С приятным послевкусием. Каким-то солнечным. Испанцы — молодцы.

А ты бывал?

Жюльен.

- У них? Разок один. Там жарко через чур.

Август.

- По мне, так в самый раз. А в праве много разных толкований.

Начать от Рима, и закончи нашим днем — переменились взгляды и оценки

и преступлений, и самой морали.

Религии эпоха, как ясли для детей,  прошла для всех нас не без пользы.

Никого

теперь запугивать не надо вечной мукой, и убеждать, что красть грешно,

и лгать, и убивать. Все это общие места, записанные, больше, для уродов.

Жюльен.

- Когда религия была для нас моралью?

Она жива, но ею кто живет?

Вот ты, скажи, встречал хоть раз адепта веры, кто не буквально, это просто бред,

но близко все догматы соблюдает. Речь не о воплях страстных и молитвах.

А право — тема скользкая.

Август.

- Я мясо брал на рынке, там торговка,

 знакомая, клиентам маринует. Не много и берет. Порядочная тетка.

Подумаешь, как жизнь ее проходит: лоток, весы и мясо. Целый день.

Я бы сбежал.

Жюльен.

- Один

имеет все, и все на сотню лет, для внуков и, точней, для внуков внуков.

Другой одно дыхание

и голову, и больше ничего.

Тут объявлять, что он имеет право, на то же, что и первый — просто подло.

Кто в силе, тот и прав.

Август.

- Обычно заповеди нам внушают с детства,

они — гипноз, они, как песня мамы, как сказки на ночь, чтоб скорей уснуть,

когда ребенок мается от мыслей, и шепчет: «Мамочка, не уходи!»

Страх ночи, темноты, страх смерти — все это томит.

И нужен добрый голос, чтобы забыться.

И нужен идеал,

туманный эталон —

не соблюдать, так хоть стремиться.

Это совесть.

Законы же написаны затем... 

там мясо не готово?

Жюльен.

- Посолить, еще чуть-чуть, и можно будет кушать.

Так для чего законы?

Август.

- Для того,

чтобы котел желаний наших кипел спокойно, чтобы пар страстей

не заливал огонь кровавой пеной,

и все варилось бы. Как нужно поварам.

Жюльен.

- Это значит,

что те немногие, что нам готовят блюдо,

 свободны нарушать мораль и право. Мешать в живом котле.

Как говорится: «привнести перчинку».

Итак, вопрос: оправдано ль убийство?

Август.

- Какой приятный вечер, и как в небе тихо. Мне кажется? Там, будто, соловей.

И солнце нежное.

Не жжет, не изнуряет. И хочется забыться. Утонуть.

И плыть куда-то в этом воздухе прозрачном...

Они приедут?

Жюльен.

- Да, сказали, да.

Август.

- Возьми историю. Правители казнят,

и люди видят: казнь необходима,

и королей не называют палачами.

У полководцев горы трупов, но никто

в вину им этого не ставит.

И совесть их чиста.

Есть случаи, где Смерть людей нужна.

Жюльен.

- Но для чего?

Август.

- Чтоб государство сохранить. Порядок в доме.

Жюльен.

- Но для чего?

Август.

- Чтобы семья жила.

Жюльен.

- И все же, для чего?

Август.

- А для того, что все живое хочет, не умирать, не смерти для себя, а просто жить.

И жить свободно, и цветуще юно,

и в этом красота и высшая мораль.

И право — это камни мироздания.

Жюльен.

- И резюме:

Спасеньем красоты оправдано убийство человека.

Что же, посмотрим, что у нас сварилось.

(Апартаменты.)

(Арина и Алина.)

Арина.

- Кто и зачем придумал ужас этот — время.

Вчера я увидала возле глаз

мешочки.

Алина.

- Не пей коктейли на ночь. И лицо

тебе не будет утром семафорить.

Арина

- А почему же раньше я пила?

А вдруг от них появятся морщинки?

Появятся и я повешусь.

Всех умников убила бы за то, что выдумали время.

Алина.

- Ерунда.

Мы будем вечно юны и прекрасны.

Я так хочу, и так оно и будет.

Арина.

На вечер пригласила, догадайся…

Алина.

- Наверно, из кино кого-нибудь?

Арина.

- А вот и нет!

Алина.

- Тогда не знаю. А кого еще? Арина?

Арина.

- Певца. Он не «звезда», но скоро будет.

Все это хором говорят. Такой приятный, лапка,

слова прикольные, и  произносит необычно. Как бы в нос. Цепляют за ухо.

Сама потом увидишь.

Алина.

- Певец, а кто еще?

Арина.

- Все, как обычно:

Гоша-визажист, Ванюша-блогер, Петя-футболист. Опять свободный!  Катя с Викой — «две сливки нефтяные» - сама так назвала.

Еще кто?  Всех. И всех, почти, ты знаешь.

Алина.

- Скорей бы вечер — я бы напилась…

Арина.

- Алина, ты не пьешь!

Алина.

- А я бы притворилась и рухнула в бассейн! И стала там русалкой.

И всех бы соблазняла. Футболистов… Как надоели, до смерти, убила б.

Дашь мне купальник?

Арина.

- Выбирай. Там, в гардеробной. Я советую, цветной.