Догонялки

Главы 11-20

ГЛАВА 11

Уже давно царила условная ночь. На потолке коридора для убедительности загорелись симпатичные звездочки и луны. Под их светами я пробиралась к своему отсеку, напевая на мотив популярной песенки "Ах ты тьфу, ду-ду, бу-бу" фразу "Ануну лежит во сну", подделываясь под стиль древней поэзии, когда еще рифмовали слова, а бедные школьники их учили. "Откуда это у меня взялся поэтический талант? - подумала я. - Вроде бы никогда не было." И тут же запела:

- Ануну лежит во сну! Светят звезды и луну! Ну и ну, ну и ну, быть поэтом мне дану!

Я в восторге подпрыгнула на глушащем звуки полу и пошествовала дальше.

Переведенное на час время мало помогло. Все равно сейчас было уже часа на три больше чем десять, но это меня не беспокоило, как, впрочем, и то, что сад мы со штурманом так и не нашли: то ли он еще не вырос, то ли мы проворонили нужный лифт.

- Бу-бу, ду-ду, - пробормотала я, ощупывая дверь отсека и вроде бы даже освещая его своим сияющим лицом. - «Любовь - это сложная реакция на особь противоположного пола, сопровождающаяся дистоническими изменениями, основанная на сходстве биоритмов», - сообщила я определение из чувствоведения, которое на самом деле было, конечно, длиннее, но и за это ставили тройку.

Отсек, как это ни странно, распахнул передо мной двери. Стены ласково пофиолетовели, едкий лужок в псевдоокне сменился ужасно-синим морем: видимо, хромала цветовая настройка. Универсальное ложе недвусмысленно потянулось ко мне.

- Сейчас, сейчас, - успокоила его я.

- Перед сном полезно прослушивать музыку своего мозга... - зловеще сообщил отсек.

- Одно из двух: или прослушивать буду не я, или мозг будет не мой, - отрезала я и пошла в приглашающе зеленеющий ванный угол, чтобы принять душ.

- Если вы будете так поздно приходить, я сообщу об этом корабельному врачу, - зудел отсек, окатывая меня водой.

В ответ я хлопнула по стенке, включив свою любимую песню, а поскольку песня была не только самой любимой, но и самой громкой из моей коллекции, отсеку пришлось замолкнуть. Вскоре я, уже сердито вытертая отсековым мохнатым полотенцем, лежала в довольной кровати.

- И-и-иех, ку-ру-му-руу... - лирично пела моя любимая певица. Тут я вспомнила про сочиненные мной вирши, и, боясь забыть их, сказала:

- Преобразуйте стены для надписей, пожалуйста.

Стены молча почернели. Я протянула палец и вывела розовые светящиеся буквы моего стиха про Ануну.

- Стереть? - вопросил отсек.

- Еще чего! - вскинулась я. - Не стирать. Выключи свет и музыку.

Отсек так же молча повиновался. "Видимо, обиделся", — подумала я и уснула.

Радужные мои сны могли бы, казалось, длиться бесконечно, но неожиданно наступило вовсе не радужное пробуждение. Я проснулась, попросту говоря, от того, что отсек орал хором из нескольких голосов:

- Внимание! Проходим через телепорт! Не волнуйтесь, соблюдайте спокойствие!!!

Я вскочила и заметалась по отсеку, натыкаясь на стены.

- Соблюдайте спокойствие, - надрывались луженые глотки моего жилища. - Нет причин для волнения!!! Продолжайте сон!!! Проходим через телепорт!!!

- Какой сон?!! - заорала я, пытаясь включить свет. - Прекратите вопли! Или освещение включите!

- При проходе через телепорт свет должен быть выключен на всем корабле из-за не касающихся вас причин! - нахамил мне отсек. - Успокойтесь!

Я ощупью добралась до кровати и обнялась с ней, с ужасом ожидая, что я, того и гляди, на своих глазах стану не мной.

Тут среди кромешной тьмы вдруг засветился экранчик компьютера-тетрадки. На нем появились лица мамы и папы, с минуту я смотрела на них, как на инопланетян, потом потрясла головой и, подползя к компьютеру, включила связь.

- Валечка, здравствуй, как ты там? - немедленно налетела на меня мама. - Ты там обустроилась?

- Да, - кратко отозвалась я, так как только на этом слове у меня не трясся голос.

- Валюшенька, ты там занимаешься, Ирина Марсовна спрашивает?

- Передайте ей, что нет, Валя Козлова отвечает, - сердито ответила я.

- Вот именно, - как всегда не вовремя влез чем-то занятый папа.

- Ты другие-то слова знаешь?! - застонала мама. Папа поднял голову:

- Знаю, но тебе они будут неинтересны. Очень много терминов. Валюша, учи там уроки!

- А сейчас-то почему у тебя так темно? - забеспокоилась мама.

- Ночь потому что, - пояснила я. - Не волнуйтесь, я вернусь не скоро. Отсек у меня хороший, заботливый... Стих сегодня написала.

- Ой, умница! - восхитилась мама. - Не прочтешь?

- Потом. Ну, вообще, ладно, - легко сдалась я и огласила свои

вирши.

- Восхитительно, - одобрила мама. Папа что-то промычал. - Прямо

как настоящий поэт!

- Ну ладно, - небрежно сказала приосанившаяся я. - Мне пора,

до встречи, - и решительно ткнула кнопку отключения. Тут же, как по ее мановению, включился свет, и отсек сказал своим нормальным ласковым голосом:

- Телепорт пройден.

Я растерянно поднялась и посмотрела на свои руки, потом на ноги, потом попыталась посмотреть на спину и упала на кровать. Логвин, то есть штурман, был прав. Я совершенно ничего не чувствовала.

- И стоило так орать? - укорила я жилище.

- Во избежание волнений, - отрезало оно. Я вздохнула и погрузилась в прерванные радужные сны.

ГЛАВА 12

Шла вторая неделя нашего полета. Потихоньку наступало серо-голубое корабельное утро, потолки светлели, однако я и Денеб давно уже были на ногах, а точнее, на стульях в отсеке Синдереллы Ивановны. Пациентов не было: даже отчаянно больные люди вряд ли могли бы себя заставить встать в такую рань, да еще если учесть, что все две недели ни одна ночь не обошлась без прохождения телепортов. Мои соседи по этажу давно пытались подать капитану жалобу на штурмана, но я отговаривала их как могла по понятной причине.