Доклад

Доклад

Самое худшее время для Коллегии Дознавателей – рассвет. Ночь – их время, время допросов, визитов, облав…но рассвет, пробуждающий жителей Маары, невольно сковывает их движения, и дознавателям приходится уже таиться, быть осторожнее, и мягче.

Мальт уже собирался идти спать – как и многие дознаватели, спать он ложился к утру, и даже уже удобно улёгся в своих скромных покоях, когда…

Стук. Проклятый громкий стук. Требовательный, точно знающий, что Мальт ещё не уснул. Такой стук, от которого не уклониться.

Мальт, стараясь сдерживать проклятья, поднялся – в конце концов, к нему, к дознавателю довольно высокого ранга просто так не постучатся. Что-то случилось. Что-то плохое, потому что всегда случается только плохое.

Опыт не подвёл. По бледности пришедшего дознавателя Мальт понял, что случилось не просто плохое, а отвратительно плохое и сейчас все куда-то побегут, заторопятся, занервничают, и он сам побежит и заторопится.

–В зал. Срочно! – дознаватель был бледен. Мальт не заставил себя упрашивать, набросив на плечи мантию, он поспешил за вестником. Вестник, конечно, терпеливо дождался, когда Мальт возьмёт мантию, но по лицу его было понятно, что такие промедления он считает блажью. Молодой ещё! Не насиделся на заседаниях в холодной каменной зале, после которой ломит спину и продувает шею.

В зале была уже вся верхушка Коллегии. Глава и ведущие дознаватели, на счету которых было больше всего раскрытий. Мальт увидел знакомые лица Персиваля, Талена, Огюста и поморщился. Да, то, что между дознавателями не водилось дружбы – секретом ни для кого не было. Вообще, вся Секция Закона, состоящая из трёх Коллегий: Дознания, Судейства и Палачей имела крайне мрачную репутацию. В первых двух Коллегиях и вовсе царило холодное презрение и недоверие, а вот палачи почему-то были дружелюбны друг с другом и вообще больше напоминали семью – Мальт только морщился: как можно вообще кому-то доверять? Тем более – на службе закона?!

Его самого опасались, как и положено опасаться дознавателям. И презирали за личные его качества, в число которых входила болезненная въедливость и дотошность к бумагам. Он даже имел прозвище – «бюрократическая сволочь», но не считал это обидным и никак не менял своего поведения, искренне полагая себя правым и заставляя соратников по Коллегии раз за разом переписывать набело одни и те же акты и протоколы.

Мальт ко всем относился с ответным подозрением, но хуже всего к Персивалю – их заслуги были примерно равны, но Персиваль был в глазах Мальта подхалимом и подлецом, а Мальт в глазах Персиваля представал в образе зарвавшегося глупца. Их примиряли только дела, редкие, опасные своей важностью.

Расселись в тревоге. Мальт попытался отсесть подальше ото всех. Но не вышло – грузный Тален рухнул на стул рядом с ним с радостью. Мальт хотел возмутиться, но не успел – Глава заговорил.

***

Ситуация была плохая: этой ночью был убит граф Магерун – один из доверенных друзей самого Короля, входивший в личную свиту в должности его секретаря. Убит подло и нагло – посреди улицы, четырьмя ударами в грудь и живот; убит грязно – цепляясь за жизнь, граф Магерун полз по стене ближайшего к нему дома в агонии, оставляя ужасные кровавые следы; убит вместе с одним своим слугой…

–Почему с одним? – сразу влез Персиваль. Он всеми силами пытался показать, что слушает крайне внимательно. Настолько внимательно, что даже записывает за Главой. Только Мальт видел по движению пальцев Персиваля, что тот, в лучшем случае, рисует в листке пергамента цветочки, в худшем – просто крючки.

–Не перебивай! – велел Глава, но без злости. Подхалимство Персиваля было ему понятно, но приятно. – Король ещё не знает об убийстве. Но вы знаете – наш Король, да будут дни его долги…

–Да будут дни его долги! – без всякого сомнения повторили дознаватели.

–Так вот…он просыпается рано. И ему сообщат. А я должен сообщить ему о том, кто его убил, когда и где, – Глава обвёл собравшихся тяжёлым взглядом. – Иначе, каждый из вас не более, чем приспособленец, желающий получить хлеба из казны.

Слова были жестоки. В первую очередь Глава Коллегии боялся за себя. Он недавно хвастал Королю (да будут дни его долги!), что всякое преступление Дознание перехватывает ещё на стадии замысла. И тут…

Позор и крах.

И цена этому позору не карьера – она уже не значит, ценою становится жизнь. Не только собственная, но и близких, потому что походит такое убийство на диверсию и заговор, а значит – на измену Королю.

–По улицам сейчас рыщут дознаватели...

Мальт вздрогнул против воли, представив, что сейчас творится на окровавленной улице. Сейчас там хватают всех, кто попадётся под руку: блудниц и пьяных, бродячих поэтов и философов. Сейчас там вламываются в дома. Дознаватели набивают камеры безвинными, чтобы оправдать казённый кусок хлеба.

–Замёрз? – с издевательским сочувствием спросил Персиваль, заметив дрожь Мальта. – Дать свою мантию?

–Я брезглив, – отозвался Мальт, плотнее кутаясь в свою.

–Закончили! – велел Глава Коллегии и продолжил, – я собрал вас, лучших в моей Коллегии, чтобы… ну, чтобы смягчить удар.

И это было тоже понятно. Толку от беготни по улицам и выламыванию дверей невинных горожан, если Король и слушать не захочет? Королю понадобится ответ: кто, когда и почему убил его доверенное лицо. Королю не нужны жертвы. Именно для составления подробного, хоть и лживого отчёта и собрались здесь «лучшие».

Ведь только подробным отчётом Король смягчится. И только лживый отчёт могут дать дознаватели, потому что вероятность найти убийцу таяла с каждой минутой. Они прекрасно знали, что его можно схватить в первые час-два, а дальше убийца отмоется, выбросит всякую кровавую одежду, спрячется… или просто смешается с толпой.

–Дай вводную, – попросил Тален тихо, он почему-то в минуты такого напряжения обращался к Главе Коллегии на «ты», то ли связан был с ним прочнее, то ли знал его до главенства, – а мы уж…сообразим.