Доктор, да вы больной! 5

Глава 1

– Измерьте газы крови через 20 минут и принесите портативный рентген, – даю ещё одно назначение.

– Хотелось бы оценить возможность пересадки лёгкого и сердца, – произносит Рафаэль, глядя в карточку.

Бросаю на ординатора заинтересованный взгляд. Что это с ним сегодня? Решил поиграть в большого дядю доктора? Его предыдущий совет насчёт кислородной маски оказался подходящим, но теперь испанец явно лезет в дебри, которые его явно не касаются. Или благодаря моей благосклонности возомнил о себе невесть что?

– Посмотрите все записи на предмет необходимости консультации хирурга, – отвечаю коллеге с тем же заумным пафосом.

– После этого я смогу представить вам свои соображения по данному вопросу?

– Будьте так любезны, доктор Креспо, – отвечаю ему и вижу, как остальная бригада втихомолку улыбается.

Я выхожу из палаты. Вижу, как бригада перевозит трижды подстреленного к лифту. Всё правильно: ему пора делать операцию. Тут же ко мне подлетает Надя Шварц с встревоженным видом и сообщает, что снова не смогла найти Дарико. Обращаюсь к администратору и прошу помочь с поисками. Увы, но Фёдор Иванович, который в этот момент несёт куда-то толстую пачку карточек, отнекивается:

– У меня очень много работы, Эллина Родионовна. Простите, – и уходит.

– Что же мне делать? – растерянно произносит Надя.

– Обратись в охрану. Скажи, я попросила.

Студентка с улыбкой буквально уносится прочь.

Собираюсь пойти к себе, но входная дверь раскрывается, оттуда доносится громкий мужской крик:

– Кто-нибудь, помогите! Скорее!

Бросаюсь туда. Снаружи оказывается мужчина.

– Сюда! Сюда! – он показывает рукой, призывая бежать за ним.

– Скажите, чтобы прислали бригаду! Быстро! – кричу Достоевскому и устремляюсь за незнакомцем.

– Пожалуйста, доктор! Сюда! – продолжает звать он.

Выбегаем за угол главного здания, и я вижу, как несколько человек склонились над кем-то. Он лежит поперёк тротуара, тянущегося в сторону следующего корпуса. Когда подбегаю, люди расступаются. Вижу перед собой на асфальте ту самую девушку к красивым грузинским именем – Дарико. Она лежит неподвижно. Зову – не откликается.

Снимаю халат, скручиваю и подкладываю ей под голову.

– Давно она так лежит? – спрашиваю у стоящих рядом зевак. Отвечает тот мужчина, который позвал на помощь:

– Я не знаю. Шёл мимо, а тут люди собрались. Скажите, она умерла?

– Проснись, Дарико, – проверяю девушку на болевой рефлекс. Она реагирует, и не сразу. Но как только это происходит, начинает ритмично дёргаться. – У неё судороги, – замечаю вслух.

Вскоре прибывает бригада, перевозим девочку в отделение. Ко мне присоединяется Данила.

– Никто не заметил, что у неё судороги? – спрашивает он.

Я не спешу с ответом, поскольку только что сделала укол. Проходит секунда, вторая… Дарико перестаёт дёргаться.

– Когда я туда прибежала, судорог не было, – теперь отвечаю коллеге.

Он осматривает пациентку, которая по-прежнему без сознания.

– Рваная рана на голове. Похоже, череп тоже задет, – констатирует Данила. – Как её угораздило?

– Это точно не известно, – поясняет Надя Шварц. – Она спала в метро, её привезла полиция. Возможно, передозировка.

– Или кровоизлияние, – замечает Данила. – Не понимаю я этих девчонок. Зачем они пробуют всякую дрянь? – он берёт шпатель, погружает в рот Дарико и сообщает, что у той нет рвотного рефлекса. – Вводим трубку и делаем томографию. Поможете мне? – с этим вопросом он обращается к Наде.

– Да, конечно! – отвечает она с готовностью.

– Зонд в левую руку, – подсказывает доктор Береговой.

– Кислород 98%, – говорит медсестра.

– Вводите вдоль языка. Потом чуть в сторону. Хорошо. Замечательно. Теперь ищите связки, –Данила помогает студентке, и та проводит первую в своей медицинской практике интубацию. Это очень вдохновляет Надю, я за неё рада.

Час спустя студентка приходит ко мне в кабинет и зовёт к Дарико в палату.

– Я решила, что анализ на токсины ничего не покажет, – быстро говорит Надя. – Скорее всего, это какой-то запрещённый препарат, которого ещё нет в списке…

– Пожалуйста, короче, – прерываю студентку.

– Да, хорошо. Я вспомнила статью, в которой говорится о снотворном, – она называет препарат. – Оно укорачивает период засыпания, уменьшает число ночных пробуждений, оказывает умеренное влияние на структуру сна. В статье сказано, что были случаи, когда этот препарат использовали насильники… Простите, что сразу не посмотрела, – с этими словами Надя указывает на синяки и гематомы на теле девушки, расположенные на внутренней стороне бёдер.

После этого я срочно вызываю капитана Рубанова обратно. Дело приняло совершенно иной оборот. Дарико не какая-нибудь глупая девица, она – жертва серьёзного преступления. И надёжнее всего подобные раскрываются, как известно, по свежим следам. Выслушав меня, офицер говорит, что немедленно выезжает.

Потом иду проведать Лизу. Медсестра сообщает, что насыщенность кислородом у девушки повысилась до 93%, и теперь она хочет снять маску.

– Хорошо. Следите за её дыханием, – говорю и помогаю освободить лицо пациентки. Первое, что она спрашивает, тяжело втягивая воздух:

– Вы позвонили моему отцу?

– Оставили сообщение, – подсказывает медсестра.

– Вы принимаете препарат, который вам выписал лечащий врач? – интересуюсь у неё.

– У меня от него крапивница, – слышу в ответ. – И анафилактический шок. Горло отекает.

Смотрю на девушку с сожалением. Лекарство, о котором идёт речь, обычно хорошо переносится, побочные эффекты встречаются редко. Но в её случае всё как раз наоборот, а это значит, что иного эффективного лечения не существует.

– Такая реакция на ваш препарат бывает редко, – замечаю.

Лиза слабо улыбается:

– Значит, мне повезло. Мне его давно отменили.

– У вас пневмония, – ставлю диагноз, прослушивая тяжёлое свистящее дыхание.