Долгая дорога к...

Глава 10.

По-весеннему ярко, заглянуло в окно осеннее солнышко, говоря о наступлении нового дня. В солнечном луче медленно танцуют пылинки. Открыв глаза, Алисия долго смотрела на этот танец. Вставать не хотелось, но вспомнив вчерашний день, она выше натянула одеяло и украдкой оглянулась: в постели она была одна, и в комнате тоже... Быстро вскочив, накинула халатик, пряча под ним свою короткую ночную сорочку из тончайшего натурального шелка. И только успела стянуть поясок, как сильные руки обняли и, притянув, прижали к сильной, широкой груди.

- Уже встала? - дорогой голос, тихий шепот, нежное касание губ. - Не успел принести кофе в постель. Может, подождем...

Влажное и холодное его тело, белые крылья, укрывающие, как пледом - не хотелось покидать этих объятий, не хотелось становиться вновь сильной, деловой. "Вот остаться бы такой слабенькой и хрупкой. Опереться на эти широкие плечи..."

- Мне пора, - тихо прошептала она, чувствуя его губы на своей шее.

- Останься, малыш. Еще "полетаем"...

Мотнув головой, с трудом освободившись из его объятий, Алисия обернулась: точно, был в душе - волосы мокрые, вокруг пояса полотенце. Щеки полыхнули жаром, опустив голову, она юркнула мимо Эрика, в гардеробную, закрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной. Сердце грохочет, наверное, всех соседей разбудила, немного успокоившись, быстро переоделась в свой привычный деловой костюм. Одернула юбку, еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, надев туфли на привычно высокой шпильке, вышла из своего укрытия. Он ждал, прижавшись спиной к косяку. Стоял, скрестив руки на груди, а за спиной темно-серые с черным краем крылья собранные и вроде бы даже меньше размером... Смотрит в пол. Уже одет в белые брюки и носки. Замерев, она смотрела на его сдвинутые брови и сжатые губы. Что-то стряслось? Опять?

- Ты надолго? - негромко, но как-то сухо, спросил он, не поднимая глаз.

Алисия подошла, коснувшись его рук, заглянула в глаза:

- Что это? Ревность? Что случилось?

Он посмотрел на нее исподлобья, крылья дрогнули, Эрик кивнул в сторону гардеробной:

- Прячешься? Избегаешь меня? Спешишь куда-то? - холодно спросил он. - Может все уже? "Наигралась", надоел?

Вот, когда вспыхнули не только щеки, но и уши, сердце вновь загрохотало, чем-то обожгло глаза... Что было дальше, помнила потом плохо, просто отшатнувшись, взмахнула рукой и не встретила отпора... Звон той пощечины, преследовал её весь день...

А тогда, она вылетела из дома и прыгнула в машину, что уже стояла в ожидании у крыльца. Крикнув водителю: "Гони в офис!", разрыдалась, свернувшись калачиком, на широком заднем сидении, черного лимузина.

А он лишь спустя минуту пришел в себя. Щека горела, так, словно то злопамятное тавро было ставили вовсе не на лопатку. "Что это на него накатило? Такое ляпнул, идиот! "Наигралась"? Кретин, оглянись вокруг! Она богата и может купить себе что угодно и кого угодно! А ночь? Ты не понял еще, что было ночью? А зря!" Совесть грызла его такими зубами, что тирекс "позавидовал бы". Выскочив на крыльцо, он только и увидел, закрывающиеся ворота. Желтые, от стыда, крылья одним взмахом вознесли его в небо, внизу по дороге на бешеной скорости, несся черный лимузин. Эрик завис в воздухе, усиленно работая крыльями. "Что делать? Догнать и просить прощения? А простит ли?... А ведь может и не простить и будет права. Еще как права. Вот разогнаться бы и головой в дерево, но нет, наномиты какие-то, восстановят и оживят". На высоте было холоднее, чем он ожидал. Повернувшись и расправив крылья, Эрик начал медленный, по большой спирали, спуск пока к вилле, а там... Почему-то крылья стали плохо держать поток воздуха, и Эрик скользнул на открывшуюся прогалину, смягчая посадку, резче и чаще забил крыльями. Но все же посадка не получилась, удар был жесткий, хотя высота-то была небольшой. Оглянувший на небо, он коснулся груди, где глухо ныло сердце, и обнаружил небольшие, пушистые перышки, укрывавшие весь торс. Приоделся! Вот только этот цыплячий цвет... Сосредоточившись, он представил свои крылья облитыми сталью, но вместо стали получилась латунь, того же цыплячьего оттенка. Расслабившись, Эрик вспомнил свои шелковистые крылья в радостном белом цвете... Они отозвались и стали мягкими, но вот цвет... цвет не менялся. Как с такими крыльями идти к вилле или может лучше к Исследовательскому центру? Эрик не пошел ни туда, ни туда, остался на поляне, куда спешить? Свалял дурака, расхлёбывай. В новой пуховой шубке было тепло, и он раскинулся на подсохшей, заваленной листвой, траве. И вдруг обнаружил: нет у него больше ни крыльев, ни пуховой шубки, всё пропало, но холод не брал и это радовало. По небу бежали по-весеннему пушистые облака, о начале осени говорили только разноцветные листья и пожухлая трава.

Медленно тянулись часы, может она уже дома? И что же Алисия подумает, не застав его там? Эрик тяжело вздохнул, поднялся с земли и куда теперь? Осмотревшись вокруг, он неторопливо побрел на шум машин, там была дорога. Ноги сами вынесли его к знакомой развилке, и тут же он едва не попал под колеса её лимузина. Визг тормозов, вой реверса, летящие из-под колес камешки и песок, выставив перед собой руки, он отгородился ими, как щитом.

- Эрик! - дико закричала Алисия, выскочив из машины, и бросилась к нему, от горькой и жалящей обиды нет и следа.

Он обнял ее, прижал к себе и тихо зашептал в макушку:

- Малыш, прости... Прости меня. Не знаю, что это было. Прости. Слышишь?!

Алисия только тихо всхлипывала и все крепче прижималась к нему, словно боясь потерять или увидеть в его глазах новое страдание. Но вдруг спохватившись, она отшатнулась, испуганно смотря за его спину и вскрикнув, закрыла ладошками губы.

- Что ты с ними сделал? - в ужасе прошептала она.

- С кем? - не понял он и оглянулся, вокруг никого, только они и черный лимузин, перегородивший дорогу.