Долгая дорога к...

Глава 19.

В каюте было тихо, лишь негромко посапывал Эрик, спящий на полу. Франсуа подвернув под себя ноги, сидел около свесившейся с кровати руки и ощущал себя пчелой или тлей - в общем насекомым, которое собирает мёд с цветка. Правда цветок был страшного черно-багрового цвета и мёд ядовит, но сочился, как настоящий из центра цветка.

Любомир провалялся в постели почти сутки, то молча корчась от боли, то что-то бормоча в бреду и Эрик, уложенный в этой же каюте, спокойно проспал на раскинутом, на полу матрасе восемнадцать часов. И как верный паж около них сидел Франсуа, то засыпая, то собирая яд всё еще сочащийся из ранки на ладони. Багрово-черная сетка на теле Любомира, медленно уменьшаясь, все еще терзала его, то жаром, то болью, но он все это стойко терпел, тихо постанывая только во время сна. И все же дело двигалось к выздоровлению, не так быстро, как хотелось бы. Проснувшись, Эрик долго лежал, прислушиваясь к ощущениям внутри, потом сел и оглядевшись, усмехнулся.

- Привет, брат милосердия, что это ты тут устроил, лазарет какой-то! - весело обратился он к Франсуа, но тот уставший и не выспавшийся шутку не понял и просто буркнул:

- Командир тебя ждет, сказал, как встанешь, чтобы зашел к нему, - вдруг резко вскочив на ноги, крикнул. - Вы два полудурочных кретина, тут развлеклись и на боковую, а Франсуа отдувайся! Да еще проспавшись, прикалываются тут, всякие!

Эрик решил не трогать, больше разбушевавшегося тихого когда-то Франсуа, а сочтя за лучшее, быстро вышел из каюты, прихватив полотенце, и пошел в душевую. Там было тихо и пусто. Раздевшись, Эрик шагнул в кабинку под тугие струи воды. Стоя под потоком, он поднял руку и представил ее одетую в железную чешуйчатую перчатку. Ждал со смешанным чувством тревоги и надежды. Там в каюте он мысленно посылал наномитов на спасение умирающего друга и теперь ждал не зная, может уже ничего не выйдет и все что ему осталось это заживший без шрама порез на запястье. Но рука начала покрываться стальной, блестящей, как зеркало чешуей - от сердца отлегло, всё, как прежде, ничего не изменилось. Встряхнув рукой, убрал сталь с нее и, постояв еще пять-шесть минут вышел из душа. Сменив одежду в своей каюте, где на его матрасе уже мирно спал Франсуа, Эрик направился к командиру...

Таких взбучек Андрей не устраивал уже давно, он не кричал, не бегал по своей каюте, но каждое его слово заставляло вспыхивать уши Эрика от стыда. Если бы только мог, Андрей увидеть его ауру он бы подавился от ее вида, а погляди он, какого цвета, спрятанные в тень крылья...

- Пересмотри своё отношение к вахтам, Эрик, теперь ты должен мне и Олдасу по вахте. Имей в виду. Свободен, и зайди в медблок, у Торвальда к тебе пара вопросов. Иди.

Полыхая от стыда, Эрик, медленно покинул каюту командира и, стараясь никого не встретить, побежал к Торвальду. Тот сидел спиной к выходу, уткнувшись в микроскоп, но услыхав чутким слухом своего Альтер-эго, что кто-то вошел, обернулся:

- А это ты, наш спящий красавец, проснулся? - Торвальд посмотрел на часы и, присвистнув, добавил. - Ничего себе ты поспать!

- Не начинай Тор, довольно и одного разноса в день. Говори, что хотел.

- Торопишься? А я тут кое-что тебе показать хотел и кое о чем спросить, - Торвальд внимательно посмотрел на Эрика. - А вот ты сможешь ответить на мои вопросы, но главное ответишь ли ты честно или начнешь врать?

- Врать не стану. Отвечу честно, если буду знать ответ. Спрашивай.

Торвальд усмехнулся и, кивнув на кушетку, стоящую около стола, задал свой первый вопрос:

- Скажи, Эрик, что у вас там произошло? Только не говори, что вы просто хотели нож посмотреть.

- Не скажу. Но и ты, Тор, пообещай мне кое-что.

- И что же?

- Всё, что ты узнаешь от меня, не выйдет из этого кабинета. В общем, врачебная тайна и все такое.

- Что ж, это честно. Но вот ведь какая штука, Эрик, я обязан все докладывать командиру.

- Не всё, и не всегда, да и не обязан, Тор, мне по ушам не надо ездить. Примешь мои условия, как я принял твои, будет разговор, нет... Я пошел.

Торвальд усмехнулся и кивнул:

- Хорошо, твои условия приняты. И так...

Эрик сел на кушетку:

- То, что мы с Франсуа друзья...

- Это можно опустить, начни с того места, когда к вам на огонек заглянул Милорадович.

- Заглянул? Ну, нет, он вломился, сломав мою дверь, вломился с ножом, с глазами, горящими ненавистью и, кстати, в его ауре преобладали ненависть, гнев, злоба и бешенство. Короче... Ударил он меня ножом. Поранил свою руку. Франсуа позвонил тебе.

- Это всё?

- Всё.

- Правда? А сколько раз он тебя достал ножом?

- Тор, это зачем? - смутился Эрик. - Ну, три-четыре раза.

- Врешь.

- Нет.

- При такой концентрации скополамин-2-мемори должно быть больше, - Торвальд смотрел на Эрика и ждал ответа.

- Что там было? - растерялся Эрик.

Торвальд поднял со стола пробирку с прозрачной жидкостью и, встряхнув ее, ответил:

- Эта дрянь называется "скополамин-2-мемори", вводится с помощью шприца в вену. А потом внушаешь человеку все, что хочешь.

- Это как? - не понял Эрик.

- Например, я уколю этим Франсуа и внушу ему, что ты его злейший враг и хочешь его убить.

- И что?

- Он убьет тебя, - спокойно ответил Торвальд.

- Ни за что не поверю, в этот бред, - серьезно сказал Эрик.

- Это не бред, Эрик, это очень недешевый препарат, просто невероятно дорогой. А еще скажи-ка, Любомир после того, как напал на тебя, изменился или нет? - продолжил допрос Торвальд.

Эрик задумался, вспоминая:

- Точно не помню, я отключился после четвертого. Вроде, да. Изменилась аура, пропали ненависть и гнев, появились страх и удивление. А что такое?

- Выполнив программу, человек становится обычным, как всегда. А через пару суток выводится из организма и сам препарат. Вот такие дела. Но нет худа без добра. Это именно скополамин-2-мемори тормозил действие МОРТа.