Долгая дорога в Лавру

Долгая дорога в Лавру

Отважиться жить полной жизнью — это прыгнуть в бездну. Ты не видишь дна, ты окунаешься во тьму и не знаешь, что ждет внизу, но все равно прыгаешь.

Я отправилась в путь зимой. Ветер рвал куртку, сдавливал горло, хлестал по лицу. Колючие снежинки вонзались кожу жестко и беспощадно. Я плакала морской водой, замерзая, но не покрываясь льдом. Сердце обнажилось страданиям как никогда прежде.

Хотела ли я этого? Нет. Но в том была нужда. Я могла поступить только так и никак иначе.

Шаг, еще один, еще. Ледяные пальцы сжимали дорожную грамоту. Маленький цветной квадратик семь на десять. С того дня и до последнего километра пути она будет вести меня долгой дорогой к сокровенной цели.

Склонив голову, я вошла в Иверскую часовню. Шла служба. Воздух полнился ароматом ладана. Сердце забилось, как мотылек под прозрачным колпаком. Я повернулась к прилавку с церковной утварью. За ним стояла милая бабушка в пестрой косынке. Улыбаясь лишь глазами, поманила к себе.

Она напомнила бабу Дусю, которая нянчила меня, когда я была малышкой. Мы бесконечно играли в школу, рассаживая плюшевых мишек и кукол рядком на диване. Помню улыбчивое лицо и платочек, который она повязывала под подбородком лихим гусарским узлом.

— Что тебе, милая? Может свечку или образок?

— Грамоту подорожную, пожалуйста, — я волновалась, боясь получить отказ. — В Троице-Сергиеву Лавру иду.

В глазах бабушки вспыхнуло удивление.

— Не холодно ли, внученька? Зима, 120 километров пешком — не шутка.

— У меня теплая шапка, - ответила я тихо. — Дайте грамоту, пожалуйста.

— Конечно, конечно, — бабушка засуетилась, вытащила из-под стола яркий буклет и раскрыла его. — Вот тут все места по пути есть, в них надобно зайти и поставить печати.

Я кивнула и потянулась за грамотой. Бабушка коснулась руки теплыми пальцами и наставила на путь:

— Запомни деточка, даруй свет, и тьма исчезнет сама собой.

Я вдруг охрипла и еле выговорила спасибо. Повернулась к алтарю в глубоком поклоне, перекрестилась и вышла за порог. Меня звала долгая дорога в Лавру.

***

Я шла по зимней Москве, а мои демоны шли следом. Безмолвные стражи не дающие свернуть с пути.

Я вспомнила жесткий взгляд Эдуарда и слова, брошенные в лицо: «Ты мне больше не нужна, убирайся». Его ладонь обожгла щеку, толчок и я ударилась спиной в металлическую дверь. Пластиковая ручка вонзилась в спину, в пояснице вспыхнула болью. Повернулась, распахнула дверь и побежала по лестнице вниз. Вслед полетел мой рюкзак. Дверь захлопнулась. Я ощутила гнилостный смрадный запах на темной лестничной клетке, меня чуть не вырвало от отвращения.

Я тащила себя по городу. Серые дома сливались в грязное пятно, старый снег устилал брусчатку рваными клоками. Справа вспыхнул золотом портал кафе. Я метнулась к нему, но уперлась в широкую грудь демона. Красный, туманный, он бурлил от злости. Она наступал и не давал пройти. Не решившись сопротивляться, я отступила.

Пронеслась по Никольской улице, Цветному бульвару и очутилась у подворья Лавры. Храм казался красной свечой, освещающей серую юдоль мира. Взглянула на демонов, пропустят ли, но те расступились, разрешая.

Церковная лавка нашлась за забором. Внутри обледеневшее лицо стало оттаивать. Из-за пазухи я достала грамоту и протянула старушке. Порывшись в ящиках, она нашла искомое и поставила вторую темно-синюю печать с очертаниями храма.

— Как твое имя? Помолюсь за тебя.

— Озара, — смущаясь ответила я.

— Озаряешь мир?

— Скорее погружаю во тьму, — я отвернулась.

Выскочила за дверь и побежала по улице. Страшно хотелось оторваться от красных демонов, идущих по пятам. Почти всю дорогу я смотрела под ноги, но, когда подняла голову, обомлела. Предо мной выросла долина замерзшей Яузы с перекинутым через нее гигантским Ростокинским акведуком.

Я рванула на мост, демоны оживились и погнались следом. Дыхание прерывалось, легкие не справлялись, но я не остановилась. Только обрадовавшись, что оторвалась, как запнулась и полетела вперед, больно ударив подбородок. Обернулась и села.

Красные демоны слились в одну исполинскую фигуру. Яркие гневные всполохи, узловатые мускулистые руки, широкий торс. Лицо демона обрело знакомые черты. Я задрожала.

Демон надвигался багровея. Убьет меня. Первая мысль – бежать. Пыталась отползти назад, но руки и ноги скользили. Глаза демона сверкали. Он рычал. Нащупала под правой рукой палку и швырнула в демона. Он ловко поймал ее и отбросил.

Казалось, спасения нет, но вспомнила слова бабушки в храме про свет, разрушающий тьму. Я представила как из сердца вырывается луч и летит в грудь демона. Его тело пошло трещинами, а лицо, принявшее облик ненавистного Эдуарда, исказилось удивлением. Крик полный ярости и демон вспыхнул, осыпавшись красным пеплом на снег. Я смахнула капли крови с разбитого подбородка и поднялась. Я знала - он еще вернется.

**

Победа над демоном вдохнула в тело силу. Она несла меня сквозь парки вдоль Яузы. Лишь раз остановилась около храма Покрова Богородицы перекусить капустным пирогом и ароматным травяным чаем. Дальше промахнула весь парк в Медведково и дошла до МКАД. Но лишь перейдя под землей дорогу, я будто переступила черту, за которой все силы разом меня оставили.

Золотое яблоко солнца катилось к горизонту, а предо мной белой скатертью стелилось поле с протоптанной узенькой дорожкой. Усталостью дышала я при каждом шаге, боялась тьмы, что мир укрыть стремилась. Долго ли еще идти?

Впереди явилась темная фигура. Я приняла ее за человека, но присмотревшись разглядела статую Николая II. Царь-мученик подбадривал, внушая, что цель близка. И правда, несколько минут и появился Храм в Тайнинском. Ускорив шаг, теряя сил остатки, но до закрытия успела.

Сидела я в церковной лавке, на коленях грамота, глаза закрыты, приходила в себя.

— Без палок далеко не уйдешь, — услышала глубокий мужской голос и встрепенулась.