Долина папоротников

4 глава.

… И раскланялся с пастором Ридингом любезнейшим образом. Тот привычно стоял в дверях церкви и одаривал каждого своей особой воскресной улыбкой.

– Мистер Хэмптон... Мисс Элизабет... Мисс Хелен... Какое благословенное утро!

– Более чем, – улыбнулся ему собеседник. – Я заметил, число прихожан вашей церкви нынче значительно увеличилось...

– О да, – расцвел еще более радостной улыбкой маленький пастор, – добропорядочное семейство Аддингтонов почтило нас своим присутствием. Очень достойные люди, как я наслышан.

– И весьма щедрые, я полагаю?

– «Доброхотно дающего любит бог», – отозвался Ридинг цитатой из библии и отступил, приглашая Хэмптонов войти внутри. Что те и сделали, невольно устремив взгляд на передние скамьи церкви, предназначенные для ныне разорившихся Ферингтонов.

Теперь там сидели другие люди...

И нет, очки младший Аддингтон так и не снял. Лиззи отметила, что их темные стекла до странности контрастируют с его бледной кожей лица, оттеняясь при этом смоляным цветом волос. Прямая спина казалась вылитой из куска бронзы, губы не улыбались.

Она подумала, что никогда не видела более загадочного и менее привлекательного мужчины. От него буквально веяло холодом: и без того промозглая атмосфера церковного здания сделалась вдруг еще холоднее.

Лиззи захотелось сказать что-нибудь эдакое на его счет, бросить колкую шутку, но Хелен под рукой не было: она сидела двумя рядами дальше вместе с родителями и двумя братьями. Пришлось ограничиться произнесенным под нос: «Задавака» и отвернуться к стене.

Пространные проповеди пастора Ридинга усыпляли подобно снотворному: мистер Хэмптон начал клевать носом уже на третьей минуте рассказала о царе Новохудоносоре, лишившимся разума по вине собственного высокомерия, Лиззи думала о своем... О высокомерии других, не столь отдаленных по времени личностей, в частности о младшем Аддингтоне, сидящем несколькими скамьями правее. Она наблюдала за ним против воли, слишком заинтригованная, чтобы оставаться безучастной. И этот праздный, казалось бы, интерес не радовал ее самое...

Лиззи распустила шнурок ридикюля и вынула из него ключ: три дюйма в длину, с тремя зубцами различной формы, он был крупнее ее собственного исчезнувшего ключа.

Какую же дверь он отпирал?

И каким образом оказался в ее руках?

Будучи воспитана отцом-философом, девушка меньше прочих была подвержена суевериям своего времени: не гадала на рождественский пирог и не страшилась выросшего под окном подольника – однако верить все-таки хотелось. Особенно, когда это касалось сердечных дел... И Лиззи буквально разрывалась между верой и недоверием.

– Аминь.

Этот финальный аккорд проповеди пробудил добрую половину прихожан пастора Ридинга, которые потянулись к выходу позади Аддингтонов, чье первенство было признано негласно и подтверждено сим простым действом.

Лиззи видела, как те беседовали с Бруксами, семейством с двумя незамужними дочерями брачного возраста, и как те жеманились, стараясь привлечь внимание младшего Аддингтона, и она была рада отвлечься на Хелен, подхватившую ее под руку

– Как думаешь, сколько ему, на твой взгляд? – спросила она с блеском в глазах. – Отец говорит, около тридцати, но ведь это ужасно много. Он явно ошибся!

– Мне все равно, – отозвалась девушка, увлекая подругу на боковую дорожку. Та уводила в сторону кладбища, а Лиззи очень хотелось увидеть его при дневном свете. Убедиться, что зверь, померещившийся ей прошлой ночью, был только плодом ее больного воображения.

– Куда ты меня тянешь? – возмутилась подруга. – Мама просила не отходить далеко: на случай возможного знакомства. Вдруг Бруксы сумеют представить нас Аддингтонам... – Она остановилась посреди дорожки. – К тому же, после вчерашнего мне не очень-то хочется здесь находиться.

Лиззи ее отпустила…

– Извини... только хотела посетить могилу матери, – слукавила она. И добавила: – Ты возвращайся, я скоро вернусь.

Хелен, засомневавшаяся на мгновение – по-дружески ли бросать Лиззи в такой момент – все-таки уступила желанию быть представленной новому семейству, переборовшему в ней дружеские чувства.

– Я скажу мистеру Хэмптону, что ты здесь, – сказала она, поворотив к церкви.

– Спасибо, милая.

И, едва подруга скрылась из вида, Элизабет встала на то самое место, где прошлым вечером заметила тень с фосфоресцирующими глазами. Припомнила ужас, одолевший ее тогда... И поразилась, насколько обыденными кажутся некоторые предметы при свете дня. Вот хотя бы каменный ангел в конце дорожки... Лиззи пошла в его направлении и вдруг замерла, заметив нечто странное на земле.

Сердце дернулось, заголосило...

Следы.

Четкие отпечатки... следов животного.

Она присела, подхватив платье рукою, коснулась пальцами вмороженный в почву отпечаток.

Только потому, верно, и не услышала шагов позади: шум крови в ушах заглушал сторонние звуки – ахнула, вдруг услышав:

– Нашли что-то занятное?

И полетела бы прямо на землю, кабы не услужливо подхватившая ее мужская рука, вернувшая ей вертикальное положение. Лиззи замерла с испугом в глазах и, наконец, рассмотрела спасителя.

Вернее, черные стекла его очков, оттягивающих на себя все внимание.

– Вы меня напугали, – вынудила ее пролепетать банальная вежливость.

По справедливости, его следовало бы отчитать, но воспитание этого не позволяло.

– Простите, я вовсе этого не хотел.

Аддингтон-младший слегка изогнул губы в улыбке – глаз рассмотреть было решительно невозможно – поглядел, как ей казалось, на заинтересовавшие ее следы и вдруг произнес:

– Следы животного. Полагаю, собачьи... Чем они привлекли ваше внимание?

И что ей ответить: сказать, что ночью на кладбище ей примерещился оборотень? Господи упаси.

Она отозвалась:

– Простите, мы не были официально представлены... – это не только прозвучало укором, еще и пресекало необходимость ответа на неприятный вопрос.