Dolor ignis ante lucem

Dolor ignis ante lucem

«Белая Звезда» агонизировала. Датчики истошно верещали о неполадках, но корпус пока держался, даже гравитация сохранялась. Однако Маркус не обольщался: двигатели могли взорваться в любой момент. Шатаясь, он брел по затянутому едким дымом коридору, ведущему к спасательным шлюпкам. Сьюзан недвижно висела у него на руках. В полутьме, озаряемой всполохами аварийного освещения и снопами искр, сыплющихся из оборванных кабелей, невозможно было понять, насколько серьезно ее зацепило. Маркус знал лишь одно: она была жива, когда он вытащил ее из-под упавшего перекрытия.

Им везло — двери шлюза не заклинило. Он устроил Сьюзан в кресле-ложементе, прижал пальцы к ее шее. Пульс был, но, милостивый Вален, какой же слабый!

Маркус рухнул в соседнее кресло и хрипло велел, пристегиваясь:

— Компьютер, начать тестирование.

— Все системы функционируют в пределах нормы.

Безлично-доброжелательный голос бортового компьютера прозвучал резким диссонансом с тем адом, что творился в душе, и Маркус сорвался на крик:

— Запуск!

— Выполняю, — с неизменной доброжелательностью ответил компьютер.

Неожиданно резкая перегрузка вдавила Маркуса в ложемент. Не без труда он восстановил дыхание. Но Сьюзан? Он скосил взгляд на соседнее кресло. Гипсовая маска, а не лицо. Но ее веки дрогнули. И он позволил себе надеяться, что шанс есть.

Сражение уже завершилось. Наверное. Потому что на экране сканера не было земных эсминцев*, как, впрочем, и «Белых Звезд». Если шлюпку обнаружит какой-нибудь из уцелевших истребителей Кларка, то хватит и одного залпа.

Перегрузка сменилась невесомостью. Маркус выбрался из кресла и скользнул к Сьюзан. Осторожно расстегнул ее мундир и обмер: жуткие багровые кровоподтеки проступали на шее, разливались по груди, по животу.

«Господи... Господи!»

А рассудок отстранено и беспощадно отмечал: ребра, ключица. Внутреннее кровотечение. Вероятно — позвоночник. Вероятно — смещение сломанных костей. Сьюзан судорожно дернулась, ее лицо исказилось.

— Сьюзан... — тихо позвал он.

Ее глаза открылись, но, похоже, она не узнавала его.

— Потерпи... — пробормотал Маркус.

Он дотянулся до закрепленной на стене аптечки и из груды медикаментов выбрал ампулу с красной полоской. Самое сильнодействующее из тех обезболивающих, что годятся для людей. Вставив ампулу в пневмошприц, на миг заколебался, глядя на Сьюзан: не навредит ли он ей еще больше?

Она всхлипнула, в груди у нее заклокотало. Легкие. И бог весть, что еще. Маркус стиснул зубы и, уняв дрожь в пальцах, вколол ей обезболивающее. Ему показалось, что дышать она стала ровнее. Или ему хотелось в это верить?

... Им вновь повезло — вскоре из гиперпространства вынырнула «Белая Звезда». На этом везение закончилось. Оцепенев от горя, он сидел возле Сьюзан. Вслушивался в ее дыхание. Время от времени в поле его зрения возникали минбарцы**, в чем-то убеждали, хотели увести от нее. Затем Деленн сказала ему, что командора Иванову переправят на «Вавилон».

Маркус вынужден был согласиться, что на ей будет спокойнее на станции, чем на идущем в бой корабле. Даже если она больше не приходила в сознание. И вдруг устыдился. И затребовал из базы данных компьютера «Вавилона» все сведения о безнадежных больных и чудесных выздоровлениях.

«...И мы с капитаном Шериданом смогли вывести из комы мистера Гарибальди...»

Стоп!

«... Даже столь кратковременное воздействие показало, что этот инопланетный исцелитель крайне опасен. Его нельзя больше использовать, поскольку в тяжелых случаях он отнимет жизнь у донора...»

Франклин говорил что-то еще, а Маркус уже знал, что сделает.

Поэты древности воспевали своих возлюбленных в сонетах и обещали им луну и звезды с неба. Сьюзан воспринимала его подарки как досадное недоразумение. Впрочем, его это не останавливало. В глубине души он желал однажды разразиться поэмой в ее честь и посмеивался над собой, представляя выражение ее лица в тот момент. Или увезти ее хотя бы на несколько дней на щедрую и абсолютно необитаемую планету — буде такая отыщется, и буде всецело посвятившая себя службе командор Иванова согласится и сможет выкроить эти самые дни. Но у него все-таки был для нее еще один подарок. А взамен он возьмет ее боль. Капля за каплей.

Охранник попытался помешать ему и был мгновенно уложен на пол, хватило пяти минут, чтобы взломать электронный замок на двери хранилища.

Но сам процесс оказался не простым и не быстрым, и от дикой боли из горла рвался вой. Однако рейнджеру не пристало выть от боли. И он успел сказать Сьюзан то, что не отваживался прежде. Затем в затылке взорвалась сверхновая...

***

Маркус открыл глаза. Темнота. В висках гулко стучала кровь, а сердце готово было выскочить из груди. В первый, страшный в своей бесконечности миг он не помнил, не понимал, где находится и почему жив. Затем он ощутил присутствие Сьюзан рядом с собой и обмяк. Все хорошо, его спасли, а Франклин ошибался. Это лишь кошмарный сон. Память услужливо принялась восстанавливать события последних дней.

...Из серой мути его выдернул требовательный голос.

"Маркус, я знаю, что ты меня слышишь".

Он не то чтобы ожидал лицезреть херувимов с лютнями, но и сурово хмурившая брови Сьюзан в его представления о райских кущах тоже не входила. Вернее — входила, но...

"Как тебе только в голову взбрело это сделать?!" - гневно выпалила она.

И Маркус окончательно понял, что жизнь пока не покинула его бренное тело, потому что ничего другого Сьюзан и не могла сказать.