Доля отцовская

Пролог

«Дети – цветы жизни».

   Хорошо ли быть вдовствующим герцогом? Мой добрый друг и сосед, герцог Варэл Дикк, ответил бы, наверное, что очень неплохо. Два его сына давно выросли – один   женат, ждет первенца, второй уехал покорять столицу. Сам же герцог развлекается, устраивая пиры и навещая баронесс, соседствующих с ним. А вот я, подумав, сказал бы что-то вроде: «Не скучно».

Уж казалось бы, что еще надо? Герцогство процветает. Алив Пресветлая милостью не обходит. Разбойного люда никто не видел давно. Урожай в деревнях богатый, подданные сыты, хорошо одеты и хозяина своего обожают. Замок прекрасный, денег куры не клюют. Молодой император – мой крестник – не раз ставил меня в пример другим землевладельцам. Да я вроде и не стар еще, и на охоту выехать могу, и пофехтовать на заднем дворе с молодыми гвардейцами, да так, чтобы запросто разделать их под орех.

И чего не хватает? А необходимо мне, господа, спокойствие. Вот уже мага из столицы выписал, дабы настоями своими подлечил он нервы, и не только мои, но и слуг, которые уже на стены лезут и скоро начнут по сводчатым потолкам бегать.

А дело в том, что подрастает у меня доченька. Красавица, умница, но характер у нее... В прабабку пошла. А та была самой настоящей ведьмой и по способностям, и по поведению. И если простительно будет так высказаться о своем чаде, то стервозность у нее в крови.

Мать ее была самой что ни на есть настоящей эльфийкой. Да не простой, а сестрой  лучезарного князя. Да вот беда, умерла после родов. А доченька моя внешностью вся в нее. И пусть эльфийской крови в ней лишь половина, не сойти мне с этого места, если она не даст фору любой перворожденной красавице на сто очков вперед. Но кто же знал, что наследственность, будь она трижды неладна, проявится в таком сочетании качеств, плюс магия – темная от прабабки, светлая от матери, да от меня чуть-чуть способностей... И когда это все на совершеннолетие в ней пробудилось, тут уж взвыли все в округе. Что ни день – взрыв: пятый раз чиним северную башню, а западную вообще пришлось заново строить. Что ни час – истерика у кого-нибудь из прислуги. Шесть учителей спешно покинули поместье, отказавшись далее пытаться вбить в хорошенькую головку дочки, по ее мнению, «всякую разную неинтересную чепуху».

А уж какая проблема с женихами! Век бы их не видел! Но традиция есть традиция. Со всей империи, как только моему чаду исполнилось восемнадцать лет, начали стекаться самые богатые и влиятельные женихи. Да только дочь закатила скандал, а потом принялась так измываться над графьями и маркизами, что мне их даже жаль стало. Кому-то удалось покинуть замок на своих двоих, а кого, было дело, и выносили, благо не ногами вперед.

Бах!

Рука не дрогнула, и на желтоватый пергаментный лист не упало ни капли дорогих чернил, изготовленных в графстве Ранн. Первое время, когда все это начало происходить, я вздрагивал и тут же бежал на шум, забывая про этикет и гордость, в надежде, что никого не убило. Теперь только печально вздохнул и размашисто подписал указ о том, что некий Ярош, повинный в посягательстве на собственность соседа Рукка, должен выплатить компенсацию вышеозначенному Рукку в размере десяти золотых полновесных монет.

В коридоре послышались быстрые шаркающие шаги, и в малый зал, забыв про приличия и даже не постучав в дверь, ворвалась нянечка Матвевна.

– Алив Пресветлая, что же это творится! Господин, ну спасу никакого нет! Хоть выгоняйте, хоть вешайте, но надо что-то делать! – с порога запричитала она, теребя белоснежный передник с одним прожженным пятнышком. Седые кудри растрепались, во взгляде отчаянье. – Молодая леди, а творит – Хель знает что, будто она ее и попутала!

– Что на этот раз? – я даже не обратил внимания на столь непочтительное обращение.

– Кухню разгромила, повара обратила в барана. Видите ли, сырники не сладкие да холодные, – воскликнула она. – Повар попытался отговориться, что остальным они понравились, и, если бы госпожа не проспала  завтрак, они бы были с пылу с жару. А леди рассердилась. Сказала, что сама их подогреет...

– И сожгла половину кухни? – понимающе закончил я.

– А вторую половину залила, пока тушила первую, – согласилась нянечка. – Господин, поймите, никто уже не может работать в таких условиях! Она, конечно, не со зла... но надо что-то решать, пока все еще более-менее обходится, а то ведь святой отец уже второй раз заикается, что она Убийцей мечена.

– Что делать-то... не на костер же тащить? – тоскливо отозвался я, откидываясь в мягком кресле, оббитом темно-зеленым бархатом с вышитыми на нем серебряными лилиями – мои цвета и гербовый знак.

Отец святой, конечно, пару раз говорил, что плохая магия у дочки в крови, да только все равно ничего сделать не мог. Считается, что эльфийская кровь, будь ее всего капля, не пустит проклятие Убийцы. Так что Тонио дальше предположений разговоры заводить не станет.

– Запретить? Ха!

– Балуете вы ее, – осуждающе откликнулась Матвевна.

– Балую, чего уж греха таить.

– А того, что совсем распустилась девица, господин. Сами потом жалеть будете. Вы,  ваша светлость, внимания ей мало уделяли – сами виноваты. Да только остальные-то тут при чем?  

– Буду жалеть, не буду, – это еще Хель надвое сказала. Ты, Матвевна, предлагай, что делать, а там посмотрим, как Пресветлая мать подскажет.

Бух! Раздался чей-то испуганный вскрик, и потом опять грохот.

– Извините, господин. Я побежала. Ох, Алив, спаси нас! – спохватилась Матвевна и, покачав головой, поспешила узнать, что же еще стряслось.

А я... Что я? Остался сидеть в кресле, подперев кулаком подбородок и раздумывая, что скоро замок можно будет вычеркивать из списка тех благ, почему хорошо быть герцогом.