Дом, которого нет

Часть 1

И какой смысл выстраивать здоровенный забор, если в дальнейшем годами жить с прорехой на самом видном месте – Лидия сбавила скорость, чтобы в очередной раз проводить непонимающим взглядом ограждение с накренившемся по вине снежного обвала забором по соседству. Так и заберётся кто-нибудь, подумала она, а через них к нам, что за беспечность, четвёртый год какие-то полтора метра жестянки восстановить не могут…

Весь день передавали похолодание, обещали, что мороз за́ полночь только рассвирепеет – резко опуститься до минус тридцати, от чего все давно отвыкли. Верхняя одежда за время глобального потепления постепенно эволюционировала в более облегчённые варианты и кроме мужниного серого ватника, висящего в хозяйственном помещении, когда-то отданного по случаю друзьями, из полноценной утеплённой одежды у них ничего не осталось. Их броские пуховики с густым мехом по краю капюшона при ниже минус тридцати не стоили ничего, да и настоящего пуха в них не было.

Вдоль улицы шла узкая, скользкая, плотно утрамбованная дорога, стоило с неё съехать, как снег начинал препятствовать заезду, колеса застревали в проёме давно не расчищавшихся ворот. Шипованная резина прокручивалась на высоких оборотах впустую – её удерживали на одном месте бесформенные старые глыбины, нарастившие за неделю новые слои снега. Лидии пришлось ползать на четвереньках и подкапывать сбоку заднего правого колеса, вдыхая пары выхлопа, чтобы сдать обратно и начать преодолевать бездорожье заново.

- Стас! – крикнула она, обернувшись на окна.

Её голос рассеялся в морозном воздухе над снежными крышами домов, стоящих в молчаливом ряду и создающих видимость, будто они всего лишь экспозиция, а жизнь в них условна, если не сказать, что совсем отсутствует. Родные места когда-то в прошлом, во времена юности, были полны снующих повсюду людей в любую самую неприветливую погоду, а теперь напоминали район, в котором объявлен комендантский час.

Двигатель набирал обороты, ревел, колесо снова пробуксовывало.

- Стас!

Окна горели в каждом помещении, но на зов никто не выходил. С очередной попытки её Рено вкатилось во двор, проложив две борозды по достаточно просторной парковочной площадке, двигатель стих. Возня с воротами ещё продолжалась: воротины загребали снежную массу и не хотели примыкать друг к другу – в такие моменты проживание в загородном доме начинало ей действовать на нервы.

Закончив греметь затворами, Лидия вытащила из багажника несколько сумок с провизией, захлопнула его с раздражением и направилась в дом. С пуховика и меховой шапки полетели брызги оттаявшего снега, когда она стала трясти ими в тамбуре, всё шуршало: пакеты, объёмная сумка из крафт-бумаги с ручками, накалившаяся от мороза верхняя одежда. Лидия разулась и затащила часть вещей в тепло, после чего сразу вопросительно уставилась на сидящего за широким компьютерным столом мужчину – он выглядел озадаченным. Его ладони прислонились к лицу, покрытому чёрной мягкой окладистой бородой.

- Стас, ты не слышал, как я буксую?

Мужчина и ухом не повёл. У неё вывалилось из рук всё содержимое, она устала, маленькие руки, не предназначенные для тяжёлой физической работы, ныли от напряжения. Женщина подошла вплотную, наблюдая за отсутствием какой-либо реакции с его стороны. На мониторе одиноко светилась вбитая с начала первой строки дата: 24. 01. 1942.

- А? – Стас наконец-то зашевелился. Его торс навалился всем весом на расшатанную спинку кресла, и оно издало пронзительный скрип где-то в части неисправного газлифта. Взгляд сместился от экрана к ней.

От былой круглолицести за последние пару лет не осталось и следа, борода только создавала иллюзию жизненности, на самом деле под ней давно углами выпирали скулы и с каждым днём проседали щёки. Волоокие карие глаза, которые смотрели на жену, говорили об очередной бессонной ночи, их выдавала краснота на фоне нездорового цвета кожи лица. Нарушение режима сна и бодрствования для мужчины под пятьдесят с периодическими рецидивами тех или иных недомоганий было сравнимо с миной замедленного действия. За недельное отсутствие жены в доме произошли изменения: раковина была завалена горой немытой посуды, мусор ни разу не выносился, на столах и кроватях выстроились колонны из бесчисленных папок с некоей информацией, понятной лишь их обладателю. Кстати, эти выстроенные колонны – единственное, что отдалённо напоминало о порядке. На полу, прямо на проходе, стояло несколько распахнутых чёрных органайзеров с различным инструментом и мелкими запчастями, о которые все спотыкались, чуть в сторону были отброшены технические журналы, ксерокопии и книги научного жанра с заложенными между страниц первыми попавшимися предметами, выполнявшими роль закладок. Среди закладок торчали как плоскогубцы, так и медицинские маски, обладатель впихивал в книги всё без разбору.

- Здесь невозможно находиться. Апокалипсис! – возмутилась Лидия и приоткрыла окно. Комната моментально наполнилась морозной свежестью. – За неделю ни разу не удосужился прибраться… Ты даже со своего любимого блока пыль никогда не смахиваешь.

- Блок не трогать! – прорычал он.

Лидия пришла в замешательство от ответа на вполне естественное замечание по поддержанию порядка в доме, на какие её муж обычно реагировал пустословными обещаниями всё исправить.

- Вообще не трогать! – уточнил он, чтобы было понятнее.

- Да я и не трогаю… – Недоумевая, она пожала хрупкими плечами, повернулась к нему спиной и стала поочерёдно вытягивать из сумки одну за другой упаковки с продуктами, сопровождая последующие слова хлопаньем дверей холодильной и морозильной камер, громыхая ящиками и створками отсеков. – Я предлагаю по нему пройтись тебе… тряпкой, хоть раз за всю историю его сотворения, а то, не дай бог, заклинит в самый ответственный момент… во время перемещения в какой-нибудь сорок второй…