Дом на Флекер-стрит

Еще один день

Гвен аккуратно спускалась по лестнице. Еще сонная, она старалась не оступиться и в то же время на автомате собирала светлые волосы в пучок. Она проснулась от плача своего малыша и теперь спешила проверить, что все хорошо. 

Женщина скользнула в маленькую детскую, тут же улыбнувшись. Сын лежал в колыбели, упорно пытаясь попробовать свои ножки на вкус. На белоснежных щечках был розовый румянец, а взгляд темных глаз сосредоточенно наблюдал за вращающимся мобилем.

Пчелки и стрекозы танцевали над его кроваткой под тихую музыку. Гвен сама забыла, что включила перед рассветом завлекательную игрушку. Женщина аккуратно подошла к ребенку, нежно коснувшись светлой макушки малыша.

Она безумно любила сына. В тридцать четыре года она с трудом смогла забеременеть, и еще сложнее было выносить ребенка. Она до сих пор с содроганием вспоминала, как часто ей приходилось слышать тревожные заключения УЗИ. Вся беременность прошла одним страшным сном. Но теперь все позади.

Гвен улыбнулась, наблюдая, как сын пыхтит от натуги, стараясь справиться поставленной целью и попробовать свои пальчики на вкус. Дверь, чуть скрипнув, отворилась, позволяя супругу заглянуть в комнату. 

– Милая? Ты куда убежала? – низким голосом уточнил Джон. 
– Дорогой, Тайлер капризничал всю ночь. Наверное, снова животик беспокоит, – женщина аккуратно достала малыша из колыбели. 

Но Джон уже вышел из детской. Внутри снова скреблись кошки, а не положенные мужчине слезы подступали к глазам. Сколько еще он продержится в этом аду? Было известно только одному Богу.

Гвен обернулась, но лишь покачала головой на упрямого мужчину. Ей не хотелось снова нервничать. Только покой и тишина. Только она и Тайлер. 

– Папочка не хочет с нами разговаривать, да? – прошептала женщина, целуя пухлые ручки ребенка. – Наверное, все еще обижен на меня. Или ревнует. Я читала, что папы иногда расстраиваются, что им больше не уделят столько внимания. Да, малыш? 

Тайлер заливисто засмеялся, ухватываясь ручками за ворот маминой ночнушки. Гвен мягко поцеловала сына, вновь возвращая в постель. Взгляд сам упал на тумбочку с часами. Всего девять утра, а она все никак не могла проснуться после пары часов спасительного сна.

Стоило малышу вернуться в кроватку, как он снова принялся пыхтеть и сражаться с собственным телом. Гвен была готова стоять над сыном часами, рассматривая его личико и находя в нем черты своего мужа и себя. 

Маленький вздернутый носик, пухлые щечки, большие темные глаза и ее светлые волосы. Женщина была уверена, что с каждым годом ее малыш будет все прекраснее и прекраснее. И до сих пор не верила, что у них с Джоном получилось стать родителями.

Трель дверного звонка нарушила мысли Гвен, заставляя покинуть детскую комнату. Когда она уже вот-вот должна была родить, то очень боялась, что муж не успеет закончить детскую. Она с особым трепетом выбирала обои, первую колыбель для долгожданного ребенка, пеленки и миниатюрные кофточки. Даже игрушки новоиспеченная мама заранее разложила по положенным местам. 

– Джон, я открою, – крикнула женщина в сторону кухни, накидывая халат. 

Трель звонка раздалась вновь. Гвен ловким движением поправила волосы и повернула ключ. И кто мог прийти ранним утром в их дом. Их родители не приезжали уже несколько месяцев, так что вряд ли они решили навестить молодых родителей.

На пороге стоял мужчина в сером костюме, сжимая портфель с документами. Увидев приветливо улыбающуюся женщину, он на мгновение опешил, но, прокашлявшись, решил все же представиться. 

– Доброе утро. Извините за столь ранний визит. Это дом 54 на Флекер-стрит? Здесь проживают Джон и Гвен Соулт? 
– Да, я Гвен Соулт. Что вы хотели? – женщина обернулась в сторону детской, где послышался капризный вскрик. 
– Я Карл Вазенхол, юрист, – мужчина нахмурился, чувствуя себя неловко. – Я пришел по делу о возмещении компенсации гибели Тайлера Билла Соулта.

Женщина нервно улыбнулась, нахмурившись. Она совсем не понимала, о чем говорит мужчина. Конечно же он ошибся. Она только что была в детской, и Тайлер чувствовал себя прекрасно.

– Простите, но вы, наверное, что-то путаете, – усмехнулась Гвен, стараясь быть деликатной. – Наш сын жив и здоров и все хорошо. 
– Но, мисс, – юрист открыл портфель, доставая какие-то бумаги, – вот заключение судмедэкспертов и документы вашего ребенка. Он погиб три месяца назад. 
– Не смейте такое говорить, – резко побледнела Гвен, отталкивая от себя бумаги. – Вы так шутите, да? Я только что держала его на руках! 
– Но мисс, – Карл растерялся, с трудом подбирая слова. 

Гвен обернулась в сторону детской, услышав плач Тайлера. Она кинула победоносный взгляд на юриста, крепко сжимая дверной откос пальцами. 

– Вот, вы слышите! Он плачет. Вы заставили меня нервничать и он заплакал. Разве можно такое говорить матери. Вы хоть понимаете это? 
– Я ничего не слышу, – едва выдавил из себя мужчина, все еще сжимая копии документов в руках. 

Гвен вспыхнула, чувствуя, как от обиды на глаза наворачиваются слезы. Она понимала, что скорее всего это гормоны лишили ее рационального мышления, но ничего не могла с собой сделать. 

– Вы считаете, что я лгу? Приходите с утра и заявляете, что мой ребенок погиб, а теперь еще делаете вид, что не слышите плач! 

Крепкие руки обхватили плечи расплакавшейся женщины. Джон обнял жену, сдержанно поцеловав ее в макушку и развернув внутрь дома. 

– Милая, не нервничай, – тихо произнес супруг. – Иди, успокой Тайлера. 

Юрист внимательно смотрел на каменное лицо хозяина дома. Без труда было видно, как тяжело ему далось имя ребенка. Гвен тут же поспешила в сторону детской, вытирая слезы с покрасневших щек. 

– Мистер Соулт? 
– Просто Джон, – тяжело вздохнул мужчина, потирая глаза. – В следующий раз звоните сначала мне. Гвен, она… ей тяжело.

Мужчина тяжело вздохнул, вновь ощущая неприятное покалывание в уголках глаз. Сколько еще он будет так реагировать на это. Сколько раз будет сдерживать слезы, стараясь быть сильным.

– Она сказала, что ребенок плачет в комнате, – начал юрист, но под тяжелым взглядом мужчины тут же закрыл эту тему. – Кхм, простите. Вот все заключения. 

Понимающе кивнув, Карл протянул бумаги Джону. Тот, быстро расписавшись, отдал копии молодому юристу и сложил оригиналы во внутренний карман. Меньше всего ему хотелось, чтобы Гвен видела, что он взял эти бумаги.