Дома на окраине

Видение. Часть 1. Разрушение

Этот дом ожидаемо из красного кирпича. Деревянные наличники и битые стекла. Дверь без ручки. 

— Нам сюда. Только тише, они, наверно, уже пришли. 

Мы проходим по коридору (гостиница? общежитие? я теряюсь в догадках), толкаем покосившуюся дверь в конце. У меня перед глазами едва уловимое мелькает воспоминание о желтых полосах света на пыльном полу, а потом я вижу людей, сидящих за столом. В комнате тишина, кажется, мы прервали важный разговор. 

— Может и нет. — парень справа будто ставит точку в разговоре. Вскидывает брови, смотря на женщину напротив него. Она хмурится и поворачивается к нам:

— Добро пожаловать — это не про нас. Впереди тяжелая работа и грязная бесконечность. Готовьтесь терпеть. 

— Да брось... — парень разочаровано откидывается на спинку стула, поворачивается ко мне. — Не слушай ее. Все не так плохо. 

Несколько людей в комнате посмеиваются, но невеселый смех повисает в воздухе. Я никак не могу сосредоточиться на их лицах, все кажутся темными фигурами где-то на периферии, и только властная блондинка в центре остается в фокусе.

— Не перебивай. — кидает она парню. — Хочу сразу расставить все точки. Я была против. Да и остальные не в восторге. Он, — она вытягивает руку к парню, — был инициатором. Не мы. Так что не жди радушного приема, чаепитий или вступительных экзаменов. У нас тут не школа волшебства. Ясно?

Она выглядит немного агрессивной. Я оборачиваюсь к своей спутнице — она стоит, прислонившись к двери, сложив руки на груди и опустив голову, так что не видно ни глаз, ни выражения лица. Я была права — ей определенно не хотелось сюда идти. Надо было нам оставаться в тени. 

— Ты понимаешь, почему мы не хотим иметь с тобой никакого дела?

Конечно. Я разрушила город. 

— Нет, — я пытаюсь сохранять подобие вежливого недоумения на своем лице. 

Блондинка раздраженно взмахивает рукой и отворачивается.

— Ты ей даже ничего не рассказала? — вопрос явно адресован не мне. 

— Рассказывала, — произносит моя спутница, не отрывая взгляда от пола. Значит это желание оправдываться возникает не только у меня. 

— То есть она тупая, раз не может сложить одно к одному?

— Ты перегибаешь палку, — на этот раз ее останавливает женщина, стоящая у окна. — Джудит, это уже слишком. Ты и слова ей не даешь сказать. Мы, конечно, не собираемся устраивать радушный прием, но... — она тяжело вздыхает. — Раз уж мы решили пробовать работать вместе, то неплохо было бы начинать не с агрессии или унижений?

— Я стараюсь ради всех нас. Вы все понимаете, что их, — она машет рукой в нашу сторону. — Их надо держать в узде. Или, — она, прищурившись смотрит на парня напротив нее, — или наш вундеркинд не согласен? А, Крысолов, что скажешь?

— Я согласен с Овой, ты перегибаешь палку.

В комнате повисает неловкое молчание. Таша, наконец, отрывает взгляд от пола, смотрит на меня (взгляд категории "яжетебеговорила") и прокашлявшись произносит:

— Я, ребята, безумно рада всех видеть, после стольких-то лет, но все же. Мне на работу скоро пора. Может закончим со всем этим побыстрее и пойдем по домам?

Некоторые согласно кивают, кто-то отводит глаза. Взгляд Джудит, кажется, разъедает меня на части.

— Пишите, свои номера телефонов. Мы должны быть на связи. И мы должны быть уверены, что вы приедете, когда мы вам позвоним, — Джудит вытаскивает из кожаной сумки клочок бумаги и ручку. 

— А когда вы позвоните? — хмыкает Таша.

— Когда вы понадобитесь, — отрезает блондинка, и я внезапно понимаю, что все происходящее — пустая трата времени. Это как неудачное собеседование — много потраченных сил, а в конце "мы вам позвоним". 

Таша пишет наши номера и под прицелом взглядов мы уходим, причем Таша демонстративно поддевает дверь ногой, с таким выражением презрения на лице, что никто не рискует прощаться.