Доминика. История потерянной принцессы.

Пролог

Тридцатихолмию всегда везло. А если не всегда, то в последние двести лет точно.

Так говорил каждый, пытавшийся ответить на вопрос, почему золотой век Тридцатихолмия настолько затянулся. Просто до неприличия!

В первую очередь стране везло с правителями.

Нынешнюю королевскую чету народ зауважал и полюбил быстро. До придворного летописца даже доходили слухи, что кое-где короля Якова Тура начали называть Мудрым, а королеву Марию Тур – Милостивой. Со вторым он был согласен, а к первому отнёсся весьма скептически: такому прозвищу предстоит долгая проверка временем. Да и какая мудрость в его-то годы?.. Однако особых поводов для беспокойства не было. Седовласый летописец делал пометки в черновик и надеялся на лучшее.

Повод появился позже, причём для беспокойств несколько иного плана. У супругов никак не получалось обзавестись наследником. Или наследницей. Со всех концов Союзных Королевств к ним потянулись врачи и знахари: кто-то хотел прославиться, кто-то – набить кошельки, а кто-то – и того и другого. Однако все они терпели неудачу. Народ, избалованный мирным течением жизни в королевстве, жадно обсуждал происходящее. В скором времени король с королевой всерьёз начали волноваться, но держали свои опасения при себе. Благо, публика и без того имела пищу для пересудов.

Однажды королева Мария поехала с визитом к матери. Вдовствующая герцогиня Елизавета жила в глубинке, в тихом, но богатом поместье. Поздним вечером, засидевшись за кубком отменной настойки, королева начала жаловаться матери на жизнь. Улыбчивая и жизнерадостная на людях, она вдруг неожиданно для себя расплакалась.

– Дочь моя, прекращай реветь, – откидываясь на спинку огромного бархатного кресла, начала герцогиня. – Это простая генетика! Думаешь, ты у меня появилась сразу? Или я у своей матери, да покоится она с миром? В свое время столько деньжищ на это дело угрохали – до сих пор ужас берет! А ведь простой отвар туриасовых ягод...

– И вы молчали, матушка?! – возмутилась венценосная дочь. На щеках запылал сердитый румянец, а слёзы моментально высохли, будто бы их и не было.

– А вы не спрашивали, – независимо пожала плечами мать.

Герцогиня Елизавета была прекрасно осведомлена о происходящем во дворце. Порвав однажды со столичной суетой, она бережно поддерживала старые связи. Королевская тёща наблюдала за всем издалека, с интересом выслушивая сплетни самого разного рода, однако ни во что не вмешивалась. А Марья хороша: родная дочь, и ни разу за эти годы не вспомнила о матери! Столько откладывать визит! Письма то ладно, но зачем же делать вид, что всё хорошо, если каждая собака королевства убеждена в обратном?

…Во дворец королева вернулась с увесистым коробком сушёного туриаса, а через девять месяцев страна шумно праздновала рождение принцессы Доминики. В благодарность за ценный совет выбор имени предоставили новоиспечённой бабушке.

Спустя год жизни юного создания ко дворцу примчался гонец. При нём был подарок от герцогини Елизаветы – изысканная серебряная подвеска на тонкой цепочке в форме круглой туриасовой ягоды. К подарку прилагалось письмо, в котором значилось, что заслуги этого скромного плода давно следовало увековечить – не в мраморе, так в серебре. Герцогиня настойчиво требовала надеть подвеску на горячо любимую внучку и не сметь снимать ни под каким предлогом! Мария Тур тихонько вздохнула – серебро уже лет двадцать как вышло из моды, – но подчинилась. Юная Доминика с тех пор не снимала подвеску с груди, а серебро начало вновь набирать популярность в высоких кругах.

Девочке не могли нарадоваться. Та самая треклятая генетика, будто бы устыдившись недавнего просчёта, постаралась на славу. Принцесса унаследовала небесно-голубые глаза и живой ум отца (говорить она начала на удивление рано), золотистые волосы матери, неотразимое обаяние бабушки и ангельскую доброту покойного деда по отцовской линии – хотя с таким же успехом эта черта могла достаться и от матери.

Всё бы ничего, но нет счастья без горя – а горе на этот раз пришло немалое. Тёплым весенним утром в столицу Тридцатихолмия, Зеленрог, приехали купцы из Дакаира. Такое случалось крайне редко и каждый раз сопровождалось невероятной шумихой. А как иначе? Для каждого жителя Союзных Королевств Дакаир представлялся местом если не сказочным, то легендарным точно. Поговаривали даже, что в дакаирских лесах до сих пор водятся драконы! Купцы эти слухи опровергали (правда, не очень настойчиво), и это лишь подогревало всеобщий интерес.

Королевская чета славилась своим гостеприимством, так что перед отъездом из Тридцатихолмия гостей пригласили к обеду. Все были так поглощены обсуждением привезённых диковинок, что никому не показалось странным, что принцесса непривычно долго играет в в королевском саду. Там у девочки был свой игрушечный домик с настоящей черепичной крышей и миниатюрной, почти настоящей мебелью. А потом няньки уговаривали Доминику не прятаться и вылезти из-под кроватки, а потом, заглянув под неё, выяснили что ребенка там нет, а потом осознали, что ребёнок видимо научился вылазить из довольно низко расположенного окошка, а потом долго обшаривали садовые кусты, всевозможные дворцовые комнаты и каморки, расспрашивали лакеев и слуг...

Одним словом, прошло немало времени, прежде чем поисками занялись по-настоящему. В процессе выяснилось, что ребенка, сами того не зная, прихватили купцы – молодой конюх мельком видел, как светловолосая девчушка пристроилась в одну из многочисленных повозок, и наивно принял её за ребенка кого-нибудь из гостей. К тому времени купцы были уже на порядочном расстоянии от дворца.

Их нагнали у самой границы. После тщательного осмотра с параллельным допросом ребенка так и не обнаружили. Принцессу Доминику объявили пропавшей.

Горю родителей не было предела. Королева Мария, наспех вытирая глаза мокрым от слёз рукавом, села писать указ. В нём было требование нашедшим пропавшую принцессу привести её во дворец. Разумеется, за щедрое вознаграждение. Далее перечислялись детали. "Миловидная девочка трёх лет. Голубые глаза, прямые светлые волосы до плеч, синее платье с андаирскими кружевами, серые башмачки на шнуровке, серебряная подвеска в форме ягоды туриаса. Имеются три родинки: на правой пяточке, под левой лопаткой и на левом запястье".