Домовой

Глава 12

Очнулась я уже в прыжке. С человеческим телом это было далеко не так эффектно и эффективно, как должно бы – я рухнула в кусты на той стороне дороги, словно кукла-марионетка, выругалась сквозь зубы и, кое-как поднявшись, рванула за беглецом. Позади меня что-то кричала Марина, но, охваченная охотничьим азартом, я не обратила на нее никакого внимания.

Раздался всплеск, тут же унесенный ветром в сторону.

- Идиот, - Марина подошла к обрыву, деловито процокав каблуками по деревянному настилу, идущему от дома – он заканчивался в паре шагов от меня, как раз возле компостной кучи. – Зачем он побежал?

- Хотела бы я знать, - пробормотала я, наблюдая, как, кашляя и отплевываясь, мужик вылезает на берег и падает на грязную песчаную отмель, окруженную камышом. Судя по всему, бежать он больше не намерен. Отлично. Где-то здесь в прошлый раз я видела спуск…

При виде скалящейся в недоброй ухмылке встрепанной девицы, мужик обреченно прикрыл глаза и попытался притвориться мертвым.

Я с чувством пнула его в бок:

- Будем говорить по хорошему или мне окунуть тебя еще раз?

- Т-только не уб-бивай… - прохрипел он.

- Еще чего, - возмущенно отозвалась я, садясь на корточки и за воротник притягивая мужика поближе. Выглядел он, надо признать, хуже некуда: мокрая бороденка свалялась в комок, губы посинели, а глаза покраснели. Страхом, которым от него веяло, можно было накормить сотню привидений. Я даже слегка опешила от этого ужаса – с чего бы вдруг? Ну, может глаза у меня слегка изменились, или зубы заострились, но это не повод отдавать концы.

- Кто ты? И почему бежал?

В ответ он упал в обморок. Я обреченно разжала пальцы, позволив безвольному телу упасть на песок.

- Ну что? – спросила сверху Марина. Вниз посыпались мелкие комья земли – очевидно, она подошла к самому краю.

Вместо ответа я забросила мужика на спину, как мешок с картошкой и полезла по тропинке вверх, цепляясь за сухие и прочные, как проволока, стебли прошлогодней травы.

Марина долго косилась на меня, пока мы волокли бесчувственную тушку до участка. Я молчала – отчасти потому, что нести мужика все-таки было не так легко, как это смотрелось со стороны, отчасти – потому что не знала, как объяснить, что я все же это делаю. А отчасти – потому что мне нравилось вводить в заблуждение бывшую жену участкового. Мелочь – а приятно.

- Наверное, ты в молодости борьбой занималась?.. – наконец, неуверенно выдала она с видом человека, который пытается утрамбовать в чемодан своего жизненного опыта то, что туда явно не помещается.

- Угу, - выдохнула я, сгружая мужика за решетку и бросая туда пару одеял. – Глянь, у Алексея Михайловича должна быть водка, а то наш беглец уже синеть начал.

Пока мы приводили его в чувство, пока добились огонька осознанности – время подобралось к обеду.

- Рассказывай, - потребовала я.

Мужик посмотрел на меня. На Марину. И залился слезами.

Я поспешно убрала ополовиненную бутылку водки подальше, но он не был пьян – просто напуган. Из путанного, невнятного рассказа мы в итоге узнали, что Петрович (имя свое он так и не назвал, да меня не сильно оно и интересовало) с дружком – давние знакомые нашего писателя. Те самые знакомые, которые решили «прошвырнуться» в интересную деревеньку, посмотреть, а «можа еще чего копнуть». Ну и докопались – в первую же ночь, стоило воткнуть лопату в ближайшую к церкви могилку, из оврага за кладбищем донесся вой, стон, кусты затрещали, а молодые осинки, те вообще полегли разом. Увидеть, что именно решило почтить их визитом, гробокопатели не успели – рванули с кладбища на всех парах. Пересидели ночь у Пашки, активно подлечившись двумя литрами самогонки, а на следующий вечер более смелый Вася (очевидно, второй из этой парочки) решил за добром вернуться.

- Там же и лопаты и сумки остались, - всхлипнул Петрович. – Да и Пашка рассказал, что в церкви иконы стоят – старинные и дорогущие поди. Мы решили, даже если много за них не дадут, так хоть дорогу окупит… А там…

- Черти с вилами? – ехидно прокомментировала Марина, которой весь рассказ явно казался бредом сумасшедшего. Зато у меня даже уши от нехороших предчувствий зачесались. Сразу как-то вспомнилось, где мы прошлого батюшку зарыли.

- Ни зна-аю… - еще горше разрыдался Петрович. Мне даже жалко мужика стало. – Я на дороге остался, караулить, темно уже было. Слышал только, как Васька кричал. Страшно так…

Мы переглянулись. Даже Марине не по себе стало – тревогу в ее глазах было видно невооруженным взглядом.

- А больше ты никого не видел? – уточнила она уже без издевки. Мужик сокрушенно покачал головой, а я задумалась: а если участковый с Гришкой решили засаду устроить? Предположим, Алексей Михайлович нашел лопаты – как раз тогда, когда наши гробокопатели отлеживались у Пашки. Логично предположил, что за добром они вернутся (он ведь не знал, что именно их заставило с кладбища бежать, поскольку и сам прибыл туда уже под утро) и уговорил Гришку составить ему компанию?

- Но почему он мне не сказал? – логично спросила Марина, пока я переодевалась в сухую одежду. Отпускать меня одну она отказалась и потому теперь заинтересованно вертела головой, осматривая мое жилище. Я бросала на нее настороженные взгляды, не зная, как относиться к такой «гостье».

- Может, решили для начала просто проверить? А потом что-то помешало… - предположила я, поспешно натягивая шерстяные носки и заправляя в них джинсы. На ноги сели резиновые сапоги, а на голову – шапка. Погода еще больше ухудшилась – если утром небо было просто затянуто белой пеленой, то теперь она сгустилась и вместо мелкой ледяной крупы повалили крупные хлопья снега. Вот вам и весна.