Домработница для экономиста

Глава 1.

Наверное, я никогда не смогу посчитать, сколько книг я прочитала за свою жизнь. Шесть сотен, семь? А, может, семь тысяч?

Семь тысяч точно набралось бы, если бы я не читала нон-фикшн. Чертовы истории первооткрывателей, суды над кровавыми маньяками и бережно к себе-окружащим-фикусам… Черт. Да. Я не книжный червяк, я книжный паук. Дайте сожрать все, что плохо лежит и над чем можно хорошенько поломать голову. Зря я тренировала эту самую голову высшим образованием, что ли?

И потому то, что мне подсовывает Ленка, вызывает лёгкую брезгливость. Лё-ё-ёгенькую. Крошечную. Такую, что видит весь кабинет.

- У-у-у, - подвывет за соседним столом Карташова. – Оскорбили нашу профессоршу.

- Пф, - фыркает Лилия Николаевна. – Мы в наше время «Анжелику» читали с мужьями вместе, и ничего. А обложка красивая, между прочим.

- Блажен, кто не ведает, - захихикала Ленка и пододвинула книгу ближе. – Вашей «Анжелике» в самом смелом эротическом сне и не снилось такое.

Не знаю, что там снилось Анжелике, я её бросила где-то на строчках, где она упоминает случку коз. Мне как-то всегда казалось, что секс – это вот всё такое высокое, воздушное, очень нежное и ничего общего с козами и, простите, вот этим всем, что изображают в порно.

Все же знают, что в порно – это актеры. Это фильмы, а в жизни все не так, как в фильмах. В жизни секс – это о любви и нежности.

Ага, вот поэтому меня муж и бросил. Попробовал, как он выразился, «пожёстче», получил в глаз скалкой (я в тот момент самозабвенно готовила пирожки) и уверенное «да!» на предложение о разводе. Ну и гору оскорблений, чего уж там. И во фригидности, и в холодности, и в… черт, как он сказал? Слово такое прикольное, надо было записать. «Эфемерности», вот. Красиво-то как, и плевать, что обидно до сизых чертиков.

Ну потому что Макс был настоящим профессором, а я степень не получила. И он теперь на какой-то конференции в -подумать только! – Венеции. В которую, между прочим, обещал меня свозить и фиг.

А я здесь. В бухгалтерии. Господи боже мой, это даже звучит скучно! Неужели на вот это я потрачу всю свою жизнь?

Мне сколько осталось? Лет сорок? При средней продолжительности жизни… Нет, сорока у меня нет явно. А если продолжать питаться лапшой на обед и жареными сосисками на ужин, то я и до средней продолжительности жизни не дотяну.

- Варька… Ва-а-арька-а-а… - змеёй шепчет Ленка, подталкивая книгу уже к самой моей груди, в печали лежащей на клавиатуре.

Ну хоть есть чему лежать.

- Варь, ну сколько можно читать о скифах с варягами. Попробуй что-то человеческое. О чувствах…

- На обложке – мужик в одних штанах, и голая жопа во всю картинку, какие, на фиг, чувства, Лен?!

- Вполне конкретные! – похабно ржет Серебрякова. – И в штанах, и без штанов. Ну Ва-а-арь…

- Хорошо, - сдаюсь я. – На спор. Я читаю, и если она мне не нравится, ты отстаешь от меня на веки вечные со своими любовными романами!

— Это эротическое фэнтэзи, - не моргнув глазом сообщает Ленка.

- Иди в жопу, - соглашаюсь я.

- И это там тоже есть!

- Девочки! Вы же в школе! – возмущается Лилия Николаевна. – А если дети войдут?

- Что они забыли в бухгалтерии?

- А если тебе нравится, ты выполняешь одно желание. Но любое!

- Законное! – спешу подстелить соломки. Ленка – та еще змея. – И при…

- И всё, - припечатывает подруга. – О приличиях потом поговорим. Тебе давно пора развеяться.

Я вздыхаю и нехотя беру книгу – хоть аннотацию глянуть. В дверь стучат как-то очень несмело, а открывают – уверенно. Заходят два огромных банта на хвостиках и очки между ними.

- Здравствуйте, - заявляет пятиклашка под бантами и очками. – Меня Наталья Ивановна просила…

- Здравствуйте, - за её спиной заявляет Грымза Тургеневна, то есть директор Галина Евгеньевна. – Кирчак! К-к-кирчак…

Кирчак – это я. И стоило выходить замуж, чтобы по выходу из него остаться ни с чем и дурацкой фамилией?

- Ты что это… на раб-бочем месте… - Грымза от ужаса начинает заикаться. – При детях!!!

При детях – это страшный грех.

Только теперь до меня доходит, что именно я держу в руках.

И на фоне моих опозданий каждый день в прошлом году – разводилась. В смысле, ругалась.

И отгулов в декабре – мама болела.

И больничного в феврале…

- Заявление на стол, - очень тихо говорит Грымза, невзначай и крайне ласково выпроводив бантики с очками. Это она с детьми – как солнышко ясное, а нам – солнечные удары каждый день.

- Отпуск отгуляй, там у тебя же осталось что-то? Серебрякова! Ты говорила, у тебя сестра на каком курсе, третьем? Тащи, пусть работает.

- Ч-четвертом, - в свою очередь, заикается Ленка. – Но это моя книга, Грым… Галина Тург… Евг… Это моя книга, меня увольняйте!

Но директриса непреклонна. Она, в общем, давно решила, я догадывалась. Ну кому нужен сотрудник, который опаздывает всегда, ну просто совсем всегда? Ей нужен был повод.

«Повод! Дай мне повод!», - орал Снейп Сириусу.

Ну вот я Сириус. Интересно, что бы сказала Грымза, если бы я сравнила её с Северусом?

Вот так просто и быстро меня уволили.

И даже заплатили отпускные.

Вы представляете, сколько составляют отпускные за половину отпуска у бухгалтера в школе? Нет? Я вам расскажу. Если учесть, что в этом месяце мне платить примерно за все, что останется на десять дней есть мороженое. Или пятнадцать – макароны. С кетчупом. И сыром. Гадостным сыром с привкусом аммиака.

Поэтому я выбираю пять дней есть мороженое с коньяком и печеньки савоярди. А потом у меня будет жесткая диета.