Doppelganger/двойник

Пролог

АНГЕЛ

В дверях эдема ангел нежный

Главой поникшею сиял,

А демон мрачный и мятежный

Над адской бездною летал.

Дух отрицанья, дух сомненья

На духа чистого взирал

И жар невольный умиленья

Впервые смутно познавал.

«Прости, — он рек, — тебя я видел,

И ты недаром мне сиял:

Не всё я в небе ненавидел,

Не всё я в мире презирал».

А. С. Пушкин

Он стоял около двери, за которой решалась его будущая судьба. Он опять сделал плохой поступок, даже ужасный. За всю свою жизнь он делал плохие поступки, их очень много. И очередной поступок погубил всё. Терпения у Всевышних уже не было. Ему всё прощали, потому что жалели его. Отец стал падшим ангелом, смерть сестры и матери. Мальчик был совсем один. Многие так пытались объяснить его стремление нарушать закон. Но лично ему не хотелось привлекать чьё-то внимание. Он был гордым нефилимом, который никогда не будет привлекать чьё-то внимание. Скорее наоборот многие девушки старались привлечь его внимание. Но он замечал не всех. А нарушать правила ему просто нравилось, нравилось делать плохие поступки ради благой цели. Но сейчас он проиграл. И выбираться ему будет очень трудно.

К нему подошла блондинистая девушка и поправила футболку:

– Волнуешься? – спросила она.

Он лишь кивнул, было стыдно смотреть на тех, кто так защищал его, а он опят обложался.

– Всё будет хорошо, – сказала она.

Он снова кивнул и прошёл в комнату. Мысль была одна либо он станет падшим ангелом, либо он будет как-то исправлять то, что натворил, значит, его отправят куда-нибудь подальше. Хуже, чем быть падшим, так стать каким-нибудь учителем молодых нефилимов.

Мужчина пригласил его сесть, мальчишка послушно сел напротив. Сейчас надо быть послушным во всём. Хотя это вряд ли помогло.

– Григорий, – поприветствовал парень мужчину. Григорий кивнул и недоверчиво посмотрел на парня. Он разрушил всё ожидания. Многие думали, что он будет одним из великих нефилимов, но он лишь позорит Закон.

– Как себя чувствуешь? – спросил Григорий. Парень рассердился, даже взбесился, но виду не подал. Да что за дебильные вопросы? Как себя чувствуешь? А как можно себя чувствовать, когда ты обложался и позоришь всех нефилимов?!

– Честно? Хреново, – ответил спокойно и равнодушно парень.

– Как думаешь, что тебя ждет?

О, это был отличный вопрос, что его ожидало? Он ритмично постукивал пальцами по столу, не отрывая глаз, ответил Григорию:

– В худшем случае я стану падшим ангелом, в лучшем буду кого-нибудь из молодых нефилимов тренировать. Или меня сошлют куда-нибудь на самую бездейственную работу. Хотя я в этом не уверен. Скорее всего, я стану падшим, как отец, так?

– Всё возможно.

– Я падший или нет?! – разозлено прошипел парень и посмотрел на Григория ясным и холодным взглядом.  

– Ну-ну ты получеловек и полуангел, чтобы быть падшим тебе хотя бы надо стать хранителем.

– Мой отец стал падшим, хотя не был ангелом. – Он улыбнулся, потому что сейчас между ними было 1:1. Очевидно, что зеленоглазый не проигрывал спор. 

– Это был его выбор. Надеюсь, что ты не хочешь повторить его судьбу?

– Нет.

– Очень хорошо, – Григорий довольно улыбнулся и посмотрел на парня самым противным взглядом, прожигающим зеленоглазого словно яд.

– Что со мной будет?

Григорий немного помолчал, потом придвинулся ближе к парню и взглянул на него. Такими взглядами сообщают самые неприятные новости, он хорошо знал Григория. Каждая его новость была плохой, Григорий опрокинулся на спинку стула:

– Дэвид, я очень давно наблюдаю за такими как ты. Не каждому даётся второй шанс.

Дэвид посмотрел на Григория широко распахнутыми глазами, сразу же оживившись и придвинувшись ближе. Сейчас происходящее как никогда интересовало его, Дэвид был очень заинтересован в сложившейся ситуации:

– Вы даёте мне второй шанс?

– Да, – ответил твердо Григорий, через несколько минут продолжив:

– Ты хороший парень, надеюсь больше никаких плохих поступков, но сначала я хочу понять, на чей ты стороне?

– Сами как думаете?! Конечно я за вас, за Закон.

Сказал Дэвид, а сам мысленно добавил «наверное». Он всегда нарушал Закон, нарушал Кодекс, поэтому его фраза была даже смешной. Ну не как он не мог быть за Закон. Скорее против него. Но он отчаянно верил, что поступает правильно.