Doppelganger/двойник

10 глава

Смерть. Сейчас я часто о ней начала задумываться. Сколько ещё людей погибло в тот день в университете по моей вине? Представить себе не могу. Я уже больше не была счастлива, и не думаю, что смогу стать. Если бы не я, демоны не пришли бы в университет. Множество, множество людей сейчас были бы живы.

Я – обрыв, а те, кого я люблю, слепо бегут к нему, не видя, что разобьются. 

С каждым днем чувство вины всё сильнее давило на меня. У Криса даже выработалась привычка звонить мне и спрашивать: всё ли со мной хорошо? Я врала ему, врала всем. И пыталась делать вид, что ничего не происходит. Я больше не общалась с Крисом каждый день, не отвечала на его звонки, стараясь как можно дальше оградить его от меня. Это получалось плохо, так же как тогда, когда я пыталась оградить себя от чувств вины и боли, выстраивая невидимые барьеры, но всё равно они рушились.  

Дэвид часто пытался развлечь меня или развеселить, но у меня не было сил даже на наши маленькие перепалки. Меня удивляло его искреннее рвение помочь мне. В такие моменты мне не казалось, что он и есть истинное человеческое зло. У него была ещё и другая часть души, которая скрывалась за толстым слоем льда, и это часть делала меня чуточку счастливее.

Почувствовав на своей спине пристальный взгляд, я обернулась к Дэвиду, который стоял посередине склепа и пялился на меня. Его зеленые глаза продолжали разглядывать меня, оставляя за собой дорожку красных пятен. Иногда в зрительных контактах куда больше мощи и энергии, чем в прикосновениях. Это был один такой случай, когда смотришь в глаза и понимаешь всю мощь, связывающую вас с момента вашей встречи.

– Что? – прохрипела я, казалось, из моих легких вышел весь воздух. Дэвид некоторое время продолжал смотреть на меня, когда я уже хотела развернуться и уйти, он заговорил:

– Ты была на крыше?

         – Нет, – непонимающе уставилась я на Дэвида, который почесал затылок, а потом поднял на меня взгляд одновременно темный, но затрагивающий душу.

– Давай руку, – сказал мой хранитель и протянул мне руку, несколько секунд разглядывая его руку и раздумывая, но потом я протянула и сплела мою руку с его. При этом отметив, что у него теплые руки.

Вздрогнув, от яркой вспышки света, я прижалась к Дэвиду, его теплые руки в ту же секунду обхватили меня. Когда свет растаял перед глазами, мы оказались на крыше Центра. А далеко от нас возвышались небоскребы Чикаго.

– Отсюда потрясающий вид, – прошептал Дэвид где-то рядом со мной.

– Да, – завороженная произнесла я, поймав себя на том, что всё ещё крепко сжимаю руку Дэвида.

– Просто смотри на город, как медленно он загорается. Как начинает светиться, и как тёмно-синие небо закрывает остатки заката. И остаётся одна жёлто - оранжевая полоса, и появляются на ней и по всему небу звезды. В эти моменты обязательно веришь, что вот-вот случиться что-то хорошие, и ты почувствуешь, что можешь быть чем-то больше, чем мешком с кровью. Когда тебе тоскливо приходи сюда.

Не успела я ничего ответить, как он потянул меня за руку, и я оказалась в кольце его крепких рук. Мы медленно покачивались из стороны в сторону, я плотнее прижалась к Дэвиду, ощутив себя в его объятиях защищённой. В первый раз в жизни я не испытывала страха.

Подняв взгляд, я столкнулась с нефритовыми глазами, который с невероятной нежностью смотрели на меня. Я замерла, затаив дыхание, пока бабочки подняли свой рой у меня в животе, поднимаясь всё выше и выше. Словно внутри меня отрылась давно запертая дверь, и всё стало на свои места.

Я любила Криса, но как сестра брата.

И я окончательно и бесповоротно влюбилась в Дэвида.

Когда я оказалась дома в квартире, то первым делом схватила дневник и ручку, записывая то, что в один миг перевернуло мою жизнь:

Никогда не понимала выражение "бабочки в животе". Считала это глупостью. А теперь поняла, что это такое. И это не глупость, но это и не бабочки. Это боязнь, что будет дальше и как? Это тревожное чувство, когда ты его снова увидишь, и бабочки, заполняя пустоту в твоём сердце, превращаются в пыль, когда он снова рядом с тобой.

В Дэвиде нет ничего такого хорошего. Он не тот парень, который нравиться мамам. Он делает плохие поступки. Он эгоист. Он ничего не ценит.  Но когда он улыбается, я вижу в нём нечто хорошее.

Проснуться утром в своей собственной постели было настоящим блаженством, но как только я вышла в зал, то вся моя радость померкла. На диване сидел Дэвид, лучезарно улыбаясь мне. Его светло-каштановые волосы были слегка растрепаны, а одежда была мятой. 

– Только не говори, что ты спал здесь всю ночь, – фыркнула я, всё ещё продолжая таращиться на Дэвида. Он лениво зевнул и растянул губы в хитрой улыбке:

– И я тебя очень рад видеть, – пробурчал он, всё ещё продолжая загадочно улыбаться.

– Ты что, правда, всё это время тут спал?

– Да, – лениво ответил он, – а что ты хотела? На тебя до сих пор охотится демоны, здесь ты в меньшей безопасности, а уровня подготовки у тебя пока маленький. – Он окинул меня взглядом. – Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

– Почему демоны до сих пор охотится на меня?

Но увидев хмурый взгляд Дэвида, я пожалела, что задала вопрос.

– Как-нибудь потом расскажу.

– Могли бы, и остаться в Центре, – пробурчала я себе под нос. Дэвид снова посмотрел на меня, а потом его глаза округлись, на его лице застыло удивление. Ох, черт, сейчас я стояла перед ним в пижаме с зайцами, которая состояла из легкой майки, под которую я не стала лифчик (не думала, что на моём диване решил поспать хранитель), и коротких шорт.