Дорога

Дорога

Я шел по этой дороге уже не в первый раз…
Я шел, спотыкался, чувствовал слабеющие ноги, немеющее тело, но остановиться уже не мог. Перед глазами проплывали  эпизоды прошлого: сельские дети играют с мячом на дороге. Они не знали тогда, что жизнь может быть жестокой, коварной и слишком короткой. Нет. Они играли, не задумываясь о том, сколько усилий приложили  родители для их беззаботного детства. Вот один маленький мальчик упал и, рыдая, лежал на земле. Но никто его не жалел, все только кричали «Вставай!». Он сильно ушиб коленку и просто боялся боли. И только соседская девочка Таня подошла к нему, погладила по голове и помогла подняться. Кто сможет сказать, почему любовь рождается в таких нелепых ситуациях? Правильно – никто. Никто не знал тогда, что Витя-малыш, как его называли, теперь был в вечном долгу. Порой, простые поступки могут оставить большой рубец в памяти человека и спустя много лет напоминать о таких незначительных событиях.
Вижу перед собой старый разрушенный дом. Именно тут юноша Витя, но уже не малыш, впервые заплакал за много лет. В ту ночь  умерла его мама. Это был единственный человек, который знал его мысли. Дом ещё был цел. Во дворе, собралось много людей: горюющих – ведь Алевтина Ивановна была сельским врачом-акушером и многим помогла появиться на свет и немалое количество людей  удержала на этом. Были глазеющие – в большей части те, кто её лично не знал, но большая толпа привлекла их внимание. Тогда он остался один  - все друзья переехали в город, а близких родственников у него просто не было. Отца он не знал – мама никогда не говорила, кто он и тщательно избегала этой темы. Дедушка с бабушкой умерли на пожаре ещё до того, как  Витя родился.
Через два года я принял решение – жизни в селе быть не может. Собрал свои вещи и поехал в столицу. Вначале все было слишком тяжело – шум, крики толпы, отравленный воздух  и вечно спешащие люди. Ночевать на вокзале было непросто – милиция, думая, что я просто бомж, которых тут было немало, пыталась все время выгнать меня на улицу. Но это было ночью. А днем, в поисках работы и комнаты, которую можно снять я проходил через много порогов. И снова возвращаясь на вокзал, где в камере хранения были мои вещи, я говорил себе – «Все ещё будет». Именно так меня мама успокаивала, когда я хотел игрушку, но купить мы её не могли. Через три дня я нашел работу – грузчик в престижном ресторане. Работа простая – носи и не думай. Мне дали комнату, платили зарплату, но я продолжал мечтать.
Прошло ещё несколько лет, и  я уже был повышен в должности до кладовщика. Накопил немного денег и купил себе машину. Старый «москвича», но все же…. Обедал я в здании, прилегающем к основному залу. Там были окна в ресторан, а с обратной стороны – зеркала. Хозяин говорил, что наблюдение за работой персонала это основной секрет успеха. И официанты боялись его. Именно в тот день хозяин ресторана подошел ко мне во время обеда и сказал «Мне нужен охранник, и ты мне подходишь». Что я мог сказать в ответ? Быть охранником человека, давшего мне кров и пищу было опасно, но и одновременно знаком доверия.  В ответ я только кивнул головой  и, прожевав, спросил – «А что случилось с Андреем?». Я знал ответ на этот вопрос – его убили сегодня ночью, оставив жену и двух детей без отца и любимого. Слухи у нас расходятся быстро. Но хозяин ответил – «Не спрашивай много и сможешь прожить до старости».
Года текут как песок сквозь пальцы. И вот я уже пять лет как телохранитель Валентина Сергеевича. Я знаю о многих его грязных делах. О том, что ресторан только прикрытие для не совсем законных операций с деньгами. Но он доверяет мне. Два раза я спас его от пули. Один раз от ножа. Шрам после этого остался ужасным и лицо мое никогда не будет таким же, как прежде. Но это неважно…
Дверь ресторана распахнулась с тихим шорохом скользящих в своей колее колесиков. Показалась девушка неземной красоты. Грациозной походкой она направилась к свободному столику. Не знаю даже, почему я тогда обратил на нее внимание – мало ли их заходит сюда. Но взгляд мой прикован был к ней. Кровь забурлила, сердце стучало, я чувствовал каждую клетку своего тела. Так бывало в периоды, когда Валентин Сергеевич отправлялся на опасную встречу с сомнительной внешности людьми. Но не в этот раз. Я узнал её. Даже понять не смог как – внешность не та, она определенно не была похожа на девочку в шортиках с двумя косичками, помогавшую мне подняться из пыли. Но это была она. Я ощущал это, хотел петь, бежать к ней, расцеловать… Но дверь ресторана открылась ещё раз и я по привычке повернул голову в ту сторону. Вошел мужчина лет сорока. Абсолютно лысый, толстый и, казалось, гремящий своими золотыми цепями, которыми он был весь обвешан. Я много таких видел и знал о них все. Но этот мне был особо противен. Толстый подошел к Тане, поцеловал её и сел рядом. Мне стало обидно. Попросив подменить меня, я вышел из главного зала и пошел в тренажерный. Минут двадцать я бил грушу, проклиная все. Когда  успокоился, пришло понимание, что нужно вернуться. Первый мой взгляд был на столик, где сидела заплаканная Таня, но уже сама. Сначала она меня не узнала и даже немного испугалась обезображенного шрамом лица. Но потом мы долго сидели и говорили, пока не пришел официант, сказавший мне, что хозяин зовет к себе. Прощание было коротким, но мы обменялись телефонами и договорились встретиться следующей ночью у меня в квартире.
Как на иголках я ждал вечера – даже взял выходной для подготовки квартиры к гостье. И вот он настал. Тот момент, когда прозвучал неуверенно звонок моей входной двери. Чувствуя, как немеют ноги, я пошел открывать. А там…О, чудо! О, боги! А там стояла она. Я не заметил, как мы оказались в постели. Я был на вершине блаженства. Я думал, что высшие силы вознаградили меня за терпенье. Но счастье не может быть слишком большим…
С грохотом вылетела дверь. В квартиру ворвались три человека с пистолетами. За ними спокойно шел тот, кого я ненавидел со вчерашнего дня. Я даже не смог приподняться – после слов «убейте его», пуля попала мне в грудь. Теряя сознание, успел увидеть как Таню, ещё обнаженную, волокут к двери. «Как она громко плачет» - мысль скользнула, и я пропал в глубинах своего подсознания… 
Пришел я в себя очень быстро. Прошло не больше двух-трех минут. Кровь уходила толчками. Зажав ладонью рану в груди,  я понял -  времени осталось мало. Даже не взяв ничего, кроме ключей, я пошел к машине. Заводя двигатель, пришло понимание, что жизнь уже никто не спасет. Я поехал домой…
Остановившись на окраине, я в последний раз пошел дорогой, которой ходил уже не однажды.