Дорога

Дорога

Девчонку ему навязали уже на границе обитаемых земель, всего в нескольких днях пути до цели. От знакомства в памяти осталось только ощущение неправильности происходящего: слишком нелепо смотрелась молодая леди в ярко-алом платье за грязным столом деревенской таверны.  Зачем незнакомку понесло в заброшенный храм, она упрямо молчала. Впрочем, Эйдан тоже не распространялся о конечной цели своего путешествия. Было искушение, несмотря на просьбы старосты деревни, не связываться с лишними трудностями. Однако, глядя в зеленые глаза Мэб, а именно так представилась новая попутчица, мужчина понял: пойдет одна. Не смотря на то, что простому человеку в одиночку через лес не пройти. Местных даже толпой туда не заманить. Исключение составляют только такие, как Эйдан: маги, в которых горит искра силы. Хотя от своей искры путешественник с удовольствием бы отказался. Видимо, это почувствовал наставник, отправляя нерадивого ученика к главной святыне некромантов – кладбищу Богов. Именно посреди этого кладбища и стоит нужный попутчице храм. Некоторые говорят, что он посвящен почившим рядом высшим, другие – что это один из памятников сгинувших цивилизаций. Но это только предположения. Правду же не знает никто. А среди некромантов ходит поверье, что если на кладбище провести специальный ритуал, то можно почувствовать суть своей силы. И именно этот ритуал должен был стать для Эйдана экзаменом, завершающим обучение темным искусствам.

Попутчица оказалась не такой бестолковой, как могла бы быть. Маг заранее создал себе образ этакой избалованной и упрямой леди, которая начнет ныть на первом часу пути и превратится в серьезную обузу на втором. Никогда еще Эйдан не ошибался так сильно. Мэб оказалась практически идеальной путешественницей: неутомимой, неунывающей и, что немаловажно, не пререкающейся. Однако, у леди, путешествующей по мрачному лесу на пару с некромантом, по определению не могло не быть странностей. Или милых чудачеств, это уж с какой стороны посмотреть. Бровь чародея взлетела высоко вверх, когда девушка сняла удобные туфельки и потопала по лесной дороге босиком. Мужчина ждал, что попутчица перестанет блажить после острой колючки или колкой ветки, но мягкая зелень сама стелилась под изящные ножки, а мелкие камни откатывались прочь, оберегая нежную кожу от царапин. Да, фокус был не нов, им давно и успешно пользовались и целители, и травники – все, кто имел отношение к магии жизни. Но тратить силу постоянно, просто из-за каприза, в голову никому не приходило. Тем более посреди враждебной территории. Попутчица же, не беспокоясь о состоянии своего магического резерва, воющих вдалеке тварях тьмы и надвигающейся ночи, беззаботно топала по дорожке, радостно щурилась на солнце и болтала о чем-то своем. Собственно, на взгляд некроманта,  это и было главным недостатком девушки:  говорила она практически не переставая. А когда не говорила, то пела. Тихо мурлыкала себе под нос то веселые деревенские песенки, то возвышенные баллады придворных менестрелей.

На ночевку устроились поздно – первая звезда уже подмигивала путникам с темного небосклона. Зато место нашли замечательное – укрытая от глаз полянка с маленьким ручейком. Обустроить стоянку Эйдану удалось в рекордные сроки. Немалую роль в этом сыграла Мэб, вкладывающая в руку мужчине как раз то, что было необходимо в данный момент: то нож, то огниво, то еще какую-нибудь необходимую мелочь. Иногда путешественник даже попросить не успевал. Только решит, что вот не плохо бы тут срезать немного, и раз – нож уже у него. Некромант бурчал что-то благодарственное и поглядывал на девушку более благосклонно, чем в начале пути. Благодушное настроение покинуло мужчину сразу же после того, как путники устроились около костра – Мэб не могла молча смотреть на костер. Девушка жаждала общения:

– Эйдан, тебя ведь Эйдан зовут? Я в таверне слышала. А почему ты такой мрачный все время?

– Я некромант, – черные глаза ни на секунду не отрывались от подлетевшей слишком близко к огню бабочки, – все знают: некроманты угрюмые личности с асоциальными наклонностями. Вот если бы ты была трупом, тогда другое дело. Тогда можно было бы и пообщаться.

– Что ж ты не магичишь, некромант? – не отставала зеленоглазая бестия. – Вон и огонь по старинке разжигал, и…

– Силу экономлю, – раздосадованный маг завернулся в плащ, давая понять, что не расположен к разговору.

– Глупый, глупый некромант, – рассмеялась Мэб и отступила за границу освещенного круга. Мужчина на отлучку попутчицы внимания не обратил. Мало ли, что понадобилось девушке в лесу ночью. Может, малину собирает. Гораздо интереснее было наблюдать за льнущим к огню глупым насекомым. Искры уже опалили радужные крылья, но вместо того, чтобы вернуться в безопасный холод ночи, бабочка подлетала все ближе к костру. Когда язык пламени слизнул незадачливую летунью, Эйдан за уютным треском поленьев услышал гул совсем другого огня. Не ласково согревающего, а пожирающего дома вместе с обитателями. А тех, кому удалось избежать огня, встречали вражеские солдаты.

 – Разве близость смерти не научила тебя любить жизнь, некромант? – из темноты вынырнула стройная фигурка с копной антрацитовых волос, и изящные бледные ладони легли на плечи магу. Закончить мысль мужчина не успел. К счастью. А девушка опять звонко захохотала и закружилась вокруг костра в причудливом танце. «Блаенная» – решил мужчина.  

– Смотри, некромант, смотри и радуйся, – не унималась Мэб. –  Это так просто: просто полюби ночь, полюби танец, полюби жизнь.