Дорога добру

Дорога добру

По квартире свежеотстроенного дома в молодом ЖК* прошёл ураган внеплановой уборки. Её жители заехали сюда год-полтора назад и только сейчас взялись перестраивать внутреннее убранство существовавшее по принципу "куда приткнётся". В итоге всего вышло так, что родители и дети поменялись комнатами и из радостного во всём этом прошедшем было только одно – оно позади. Двухдневный цейтнот и хаос наконец подошли к концу, оставив после себя лишь баулы мусора и старой одежды в коридоре.

И от тех и других предстояло избавится братьям, стоявшим на пороге одетыми и обутыми. Не сказать что те были в восторге от этого, однако горячий чай и рассыпчатое печенье уже ждали ещё не ушедших. И вот, кое-как экипировав по два пакета-майки на руку они выдвинулись в дорогу. По-зимнему тёмный вечер был украшен сплошь строго прямоугольными фонарями на углах домов-свечек. Чуть морозило, но уже по-доброму, даже в падающем снежном пухе чувствовалась весна.

От самой неприятной части ноши избавились быстро – помещение мусорокамеры находилось по соседству с выходом из подъезда. С одеждой всё было сложнее: для её доставки придётся покинуть ограждённый двор и пересечь весь район по диагонали. Те старые вещи должны были лечь в ящик фонда, а оттуда попасть к нуждающимся.

– Дима – дурак, – сказал один из братьев, беззаботно шагая по широкой европодобной улице.

– Говоришь на меня переводишь на себя, – беззаботно ответил тот, что был помладше.

– Тю, стрелочник. Придумал бы что-нибудь новое.

– …

– Дима дурак.

Младший из братьев попытался достать второго пакетом с одеждой. Не вышло: тот увернулся.

– Чего дерёшься?

– Мне обидно вообще-то – возмущенно заявил Дима.

– Ну-ну… Обиженка.

– Иди в задницу, – проглатывая звуки, по-детски, пробубнил младший.

Старший хмыкнул.

– Ну и слова ты знаешь.

– И не такие ещё знаю, – Дима насупился.

– Ну ты… Нашёл чем гордиться! Ругательства слова общеупотребительные, частые. А ты хоть одно не общеупотрибительное слово знаешь?

– Знаю одно…

– И какое?

– Арбуз.

Старший из братьев засмеялся. А Дима только больше нахмурился, всем своим видом выказывая недовольство и раздражённость.

–Какое же оно редкое?

– А для меня редкое.

Коротко ответил младший. Братья продолжили препираться, переходя последний перекрёсток на пути к цели. Действительно, почему нет? Кто посреди уральской зимы грезит сладкими тропическими фруктами. Белые комья поредели и сейчас настороженно крались строго сверху вниз – завихрения воздуха более их не тревожили. Всё вокруг чуть успокоилось. И братья успокоились вслед за ним.

Болтовня пошла своим чередом, более мирная и отвлеченная от частых и обыденных перепалок. Они уже ходили один раз выносить сюда вещи с месяц назад, но ещё пока не знали, что буквально вчера неизвестные хулиганы подожгли и взорвали эти баки ради развлечения.

Подойдя к месту назначения братья недоумённо замерли. После того как супермаркет близ которого стояли ящики был исследован со всех сторон старший спросил:

– Ты знаешь что стоит делать в такой ситуации?

– Нет, – неуверенно ответил Дима.

– Вот и я тоже, – вздохнул второй.

Телефон как назло остался дома, полностью разряженный болтовнёй с друзьями. Старший немного растерянно поджал губы и швыркнул носом.

– Пойдём.

На месте ящиков красовался новенький мусорный бак. Братья направились к нему, перед баком замялись в неуверенности. Неправильно это вещи выбрасывать. "Но делать нечего придётся" - подумал тот что был старше. Пакеты хоть и отдались сосанием под ложечкой улетели в пламя переработки легко. А вот с висевшим на плечах старым рюкзаком оказалось сложнее. Его пришлось вытряхивать. Совсем помрачнев лицом старший принялся за тёмное дело.

В сумраке не было хорошо видно ткань улетающую в бак, но различить весьма знакомые очертания было легко. Андрей вздрогнул, в темноте блеснули голубые махровые тапки. Подарок. Тех самых друзей подарок, оказавшийся слегка маленьким. Он так и не смог начать их носить. Сердце ёкнуло, а глаза защипало. Последние вещи он перекладывал вручную, чуть не плача. На сердце лёг тяжёлый груз, а от хорошего искристого настроения не осталось и следа. Младший тоже будто чуял что-то: помалкивал.

– Идём домой.

– Ура, чай с конфетами, – неуверенно отозвался Дима.

– Пойдём длинной дорогой. Кое-что проверим…

Дима только плечами пожал. Они прошли по магазинной улице в другой конец райончика и добрались домой крюками и улочками. Всё вокруг пестрело и блестело. Но среди блеска жизни тем самым ящикам не нашлось места, нигде во всём районе.

– Не оказалось… – пробормотал Андрей, заглядывая за угол дома, дальше только ледовая арена и новостройки. Ему отчего-то казалось, что он видел здесь приёмники фонда. – Теперь точно домой.

По дороге братья не проронили ни слова. Мать даже не спросила об успехе операции. Не сомневалась в нём. Позже, за чаем старший сам рассказал как всё прошло.

– Ну дуралей! В город бы отвезли там-то точно есть.

Он только покивал пристыженно за столом, а немного позже не мог уснуть. Взрослый, почти совершеннолетний человек лежал и грызся совестью, ёрзая по мягчайшим перинам. Он не сделал ничего плохого. Совсем ничего. Отчего тогда на сердце так тяжело? Просто ведь не пустил в мир частичку добра. Просто не дал некоторым людям согреться и своими руками сжег чужую теплоту.

* – жилой комплекс, начальная стадия развития района.