Дороги ветров

Глава первая

Глава первая.

  Я в очередной раз заглянула в зеркало и осталась довольна. В отражении не было ничего, что могло бы выдать во мне девушку. Из зазеркальных глубин самого себя разглядывал весьма привлекательный молодой человек лет семнадцати, среднего роста и немного худощавого для мужчины телосложения. Последнее, как, впрочем, и чуть женственные формы лица, можно было смело списывать на юный возраст или недокорм.

  Черты лица, безусловно, привлекательной формы с нотками аристократизма. Голубые, почти лазурные, глаза, довольно тонкие губы, прямой нос, кожа цвета топленого молока. Длинные бронзового окраса волосы пришлось собрать в низкий хвост и спрятать под рубашку, а на голову одеть охотничий берет. Образ нескладного юноши-охотника дополнила мужская одежда, состоящая из коричневых брюк, подпоясывавшихся ремешком рубашки до бедер с длинными рукавами, расширяющейся на запястьях и талии, колета, и самодельного корсета, наложенного на грудь, который делал ее родней если не стиральной доски, то каменистой дорожки точно. Да и не видно этого под одеждой! А если кто в сумку сунется и обнаружит женские платья, то всегда можно будет сказать, что подарки сестре везу. Да и кто сунется-то? Только воришки если, а с ними разговор короткий и нелицеприятный. В крайнем случае, меч за спиной всегда можно применить в качестве весомого аргумента в подтверждение того, что обворовывать людей не самое лучшее дело.

  Позади меня призывно заржал Ковыль. Коню не терпелось продолжить путь, и он беспокойно вытаптывал траву и всхрапывал, стоя у старого дуба, чей мощный ствол давно покрылся зеленоватым мхом.

  Улыбнувшись, я убрала зеркало, а заодно и девушку - сбежавшую от родных дочь одного из влиятельнейших воинских Домов империи, в дорожную сумку и огляделась. День подходил к концу. На горизонте уже очень скоро заалеет заходящее солнце, а на небосводе появятся первые звезды-огоньки. Пыльная дорога в верстах трех от периферии леса, места, где я устроила "цирк с переодеваниями", обрывалась небольшим зданием - трактиром, теряющимся в высоких колосьях пшеницы.

  - Ковыль, - я потянула коня за поводья, уводя из зарослей лесного можжевельника к пыльному тракту - смотри как странно! Лес и поле - два совершенно разных мира, а находятся близко. Стоит только перейти дорогу, и ты уже спрятан под тенью деревьев, или же наоборот открыт всем ветрам. Пойдем!

  Конь только всхрапнул в очередной раз и продолжил идти по пыльной, поросшей сорняками, дороге. Если он и оценил мое замечание, то свои мысли явно решил оставить при себе.

  Приближаясь к трактиру, я все четче могла разглядеть его маленькие размеры, покосившуюся веранду и крышу, покрытую желтовато-зеленым мхом. Чуть в стороне от главного здания виднелась пристройка - конюшня, в которую я завела упрямящегося Ковыля. Конь никак не хотел оставаться в этом богами забытом месте. Да и мне совсем не хотелось расставаться с ним, слишком уж дорог для меня был этот гнедой жеребец. Но не затащишь же его в комнату!

  - Тихо, успокойся, - расседлав коня, я вынула из сумки мелкую пожухлую морковку - последнюю из сохранившихся запасов, и протянула ее жеребцу - Ты здесь ненадолго. Обещаю. Всего одна ночь и мы уйдем. Согласен?

  Не знаю, что повлияло на решение Выльки остаться, мои уговоры или любовь к еде, но он успокоился и захрустел морковкой. Уже уходя из конюшни, я обернулась: вновь посмотрела на коня - самое дорогое и ценное в моей жизни существо. После нескольких недель скитаний по лесам мне совершенно не хотелось прощаться с ним и на несколько часов. Только вот кто знает, когда попадется на нашем пути еще один трактир и будет ли он хоть в раз лучше этого? К сожалению, ведать этого не мог никто, а нормальная постель и горячая вода манили изрядно.

  - Выль, ты ведь помнишь, что надо делать, если что-то пойдет не так? - спросила я, стоя у ворот конюшни. В ответ конь громко и раскатисто заржал.

  Еще только подходя к таверне, я почувствовала неприятный запах прогнившей древесины. И даже развешенные на окнах пучки мелисы никак не могли его отбить. Над входом в здание висела большая грубо сколоченная табличка, гласившая: "Таверна "Три дубка"". Интересно, это близость к лесу навеяла подобное название, или предрасположенность хозяев?

  Изнутри строение оказалось еще запущеннее, чем снаружи. Прокопченные стены, освещаемые несколькими свечами, ощутимый запах перегара, пропитавший небольшие столы и стулья, расставленные прямиком под маленькими окошками. Людей в таверне было не много: несколько пьяных бугаев, да один человек с ног до головы завернутый в темный плащ. У самой лестницы, ведущей на второй этаж, расположился небольшой столик, за которым с хмурым видом сидел побитый жизнью мужчина лет пятидесяти, видимо, управляющий. К нему-то я и направилась.

  - Чего тебе, малец? - он поднял на меня взгляд затуманенных хмельной пеленой глаз. Ходить трезвым в этих местах, видимо, было не в чести. - Мы не подаем бродяжкам. Уходи.

  - Мне бы комнату, - я попыталась сделать голос грубее и жестче, подстраиваясь под мальчишескую речь. Выходило это не слишком умело, но вместе с моим залихватски растрепанным видом должно было быть не так уж плохо, как казалось.

  - Какаю еще комнату? Я же сказал: попрошайкам не подаем. А комнату и подавно не сдам. Убирайся!

  Я устало выдохнула, легким движением вытащила из кармана маленькую светлую монетку - серебряный тальон, и положила перед мужчиной, не убирая при этом с нее пальцев. Не хватало еще раздаривать деньги. За один серебряк можно было и в городской гостинице неплохую комнату снять, если быть честной! Вот только ближайший город находится отсюда в верстах пятидесяти, на другой стороне леса, а путешествовать ночью опасно, от того и приходится останавливаться здесь.