Дотла

Пролог №1.

Здесь я не чувствовала себя как дома. Мне не нравился горчичный цвет обоев и толстая старая кошка, напоминающая гигантский клубок шерсти. Не нравилась узкая кровать с розовыми одеялом и подушкой. И розовый мне тоже никогда не нравился. Глупый цвет. Вот синий или фиолетовый — это уже совсем другое дело. Не нравился письменный стол, украшенный бабочками. Бабочек и любых других букашек я всегда боялась. Не нравились несколько мягких игрушек, что смирно сидели поверх уродского розового одеяла.

Большой мишка с пышным розовым бантом под подбородком, казалось, заглядывал мне прямо в душу. Широкая улыбка-ниточка выглядела жутковатой вкупе с этими большими коричневыми глазами. Мишка сидел и, будто бы молча кричал, чтобы я взяла и немедленно поиграла с ним. Но вот играть мне совсем не хотелось.

Аккуратно отложив свой рюкзачок, я несмело подошла ближе к кровати, словно этот медведь мог внезапно наброситься на меня и разодрать. И быстро опустила его мордой в подушку, чтобы он больше не пугал своими глазищами.

Рядом с ним сидел енот. Чуть поменьше и одетый в розовый комбинезон. Присмотревшись, я поняла, что енот выглядел более дружелюбным, но этот розовый снова всё портил.

Мама обещала, что мне здесь понравится и я буду чувствовать себя как дома. Но ничего подобного не случилось. Эта комната не имела ничего общего с моим домом. Пустые полки для книжек и пустой шкаф со столом выглядели недружелюбно.

Покрутив головой в разные стороны, я увидела широкий подоконник. Он был настолько широким, что я могла с легкостью на нем вся поместиться. Это уже было намного интересней.

Медленно подойдя к окну, я увидела только молочное небо, забитое серыми кусками облаков, что напоминали сахарную вату. Только вот я никогда не видела серой сахарной ваты. Либо белая, либо любого другого яркого цвета.

— Ну как? Освоилась? — на пороге моей новой комнаты возник дядя Юра. Мамин новый муж.

Большой и толстый, как медведь, он носил прямоугольные очки, за которыми скрывались маленькие коричневые глаза. Дядя Юра совсем не был похож на моего папу, и… Это оказалось его лучшим качеством. Потому что я не хотела видеть в другом человеке своего папу.

Высокого, худого и с большими-большими синими глазами. Такими красивыми и добрыми, каких ни у кого больше нет. И не будет. Разве что у меня. Правда в них нет доброты. Я смотрела на себя в отражение. В моих глазах были только серьезность и злость. Злость на мир, который забрал у меня папу.

Если бы он был жив, мы с мамой никогда не переехали в эту дурацкую квартиру с дурацкой комнатой, в которой есть дурацкая кровать, накрытая одеялом дурацкого розового цвета.

— Скоро Дан с тренировки придет, — продолжил дядя Юра и зачем-то провел ладонью по дверному косяку, будто проверял его ровность. — Познакомитесь. Подружитесь.

Я молча кивнула и вспомнила, что мне недавно говорила мама перед тем, как мы переехали сюда. Она убеждала, что этот Дан тоже обязательно мне понравится. Мы одногодки, и он занимается футболом.

Глянув еще раз на свою новую комнату, я скривилась. Мамино обещание, что тут мне понравится не оправдалось. Значит то же самое случится и с этим Даном.

— Ритусь, сейчас есть будем. Помой руки и иди к нам на кухню, — послышался мамин голос.

Через несколько секунд за спиной дяди Юры возникло и ее лицо.

Мне отчаянно хотелось сказать «нет», показать язык и спрятаться под одеялом. Только вот… Лучше уже лежать на холодном полу, чем накрываться одеялом дурацкого цвета. А еще мой живот знакомо ныл, потому что хотел еды.

Мы с мамой ели только рано утром перед поездкой. А уже вечерело. Зная, как моя мама вкусно готовит, мне бы никогда не хватило никаких сил, чтобы отказаться от ее еды.

— Хорошо, — тихо ответила я.

Квартира у дяди Юры оказалась просто огромная. В ней целых четыре комнаты, большая ванная, кухня, коридор и отдельная комната для верхней одежды. Эта квартира ничем не была похожа на ту, в которой мы раньше жили с мамой и папой. Но она всё равно мне очень-очень нравилась. Без всех этих светящихся выключателей и странного замка на входной двери, что больше напоминал штучки из шпионских фильмов.

— Тут мыло, а тут полотенце, — объяснил мне дядя Юра.

Пушистая мыльная пенка пахла конфетами. Так вкусно и сильно, что будь я еще в детском садике, непременно попыталась ее съесть. Рассматривая эту блестящую пену на своих руках, я ощущала себя странно. Будто поступала плохо и неправильно по отношению к отцу. Мне ничего здесь не должно нравиться, потому что это чужой дом. И люди здесь чужие. Они — не моя семья. Но мои ноздри раздувались лишь сильнее, втягивая приятный аромат конфет.

Быстро вымыв руки, я вытерла их полотенцем и аккуратно выглянула из ванной. В коридоре было пусто. Из кухни доносился радостный голос мамы. Она рассказывала дяде Юре о том, как мы сегодня добирались к нему и что служба перевозки, кажется, немного задерживается с нашими вещами.

Осмотрев коридор, я увидела дверь в дальнем его конце. Она была единственной незапертой. Любопытство толкнуло меня заглянуть, что скрывалось за этой дверью. На ней блестела глянцевая наклейка с нарисованным агрессивным псом неизвестной мне породы. Но что странно, он меня совсем не напугал. Собак, в отличие от букашек, я никогда не боялась.

Внутри было темно и тихо. Я открыла дверь пошире, чтобы теплый свет из коридора сумел дотянуться до границ темноты в этой комнате. Даже без нормального освещения я отметила, что здесь было намного уютней, чем в моей комнате. И дурацкого розового цвета я здесь не наблюдала. Зато был… синий… и фиолетовый, и голубой…

Перешагнув порог, я бесшумно прошла в самую глубь комнаты. На письменном столе, что стоял почти в том же месте, что и мой, на одной из полочек я обнаружила стройный ряд чего-то. Подойдя ближе, я увидела, что это были статуэтки супергероев. А на полочке пониже был еще один ряд, но уже машинок. Очень красивых и удивительно тяжелых. У каждой открывались дверцы, багажник и даже капот. Я не удержалась и взяла одну из них, чтобы рассмотреть поближе.