Доверие

Доверие

«Придворным верить нельзя» - так решил в один, далеко не прекрасный день принц Миран. С самого утра королевство затянуло беспросветными тучами, и юный принц Миран, желавший отправиться утром на охоту, был раздосадован и разъярен.

                Нет, теплилась еще надежда на сочувствие отца, но тот твердо возразил:

-Нет! ты можешь простудиться. Никакой охоты в дождь!

                Принц расстроился, но спорить с отцом не посмел. Придворные, собиравшиеся сопровождать еще вчера его на охоту, наперебой высказывали свое сочувствие:

-Не расстраивайтесь, ваше высочество, на ваш век еще будет добыча!

-Не переживайте!

-Мы скорбим вместе с вами.

                Принц хмурился – его слова не утешали. Он хотел поехать на охоту именно сегодня, слишком долго ждал и без того отложенного блаженства, повинуясь своему долгу и обучаясь в Цитадели. Один день в месяц ему была позволена полная свобода – никаких занятий, никаких книг и чернил, и…

                Дождь. Проклятый дождь!

                Принц Миран бесцельно бродил по саду, нарочито шлепал по лужам и не знал, чем себя еще занять, когда услышал разговор двух придворных, из числа тех, кто более других утешали его горе. Придворные шли, не торопясь и не зная, разумеется, что могут быть услышаны в эту минуту.

                Принц Миран, не отдавая полного отчета своим действиям, метнулся к огромной статуе древнего воина и притаился, ожидая, пока эти двое пройдут мимо.

                Но, по мере того, как они подходили, и как разгорался их разговор, принц Миран и думать забыл о своем укрытии – такая обида поднялась в нем!

-Хвала богам, - говорил первый, - что сегодня зарядили дожди, а не то пришлось бы опять по этим лесам шататься!

-Тише, - уговаривал второй, - этот юнец еще дитя, но он вырастет и вспомнит верных своих друзей…

                Так, пересмеиваясь, придворные прошли мимо, а Миран готов был разрыдаться: ему-то казалось, что восторги этих двух придворных самые настоящие, а они притворялись! Притворялись, что им нравится охотиться на оленей, скакать на лошадях и бродить по темному лесу, а они лишь…лжецы!

                Когда спала обида, когда отхлынула от сердца боль, Миран понял: «верить придворным нельзя».

***

                Своему Старому Мудрому Учителю принц Миран перестал верить сам, без обид, но с насмешкой. Старый и Мудрый Учитель (старый – по факту, а Мудрый – по его собственному признанию), объяснял все явления жизни вмешательством Божьим.

-Но почему он умер? – допытывался Миран, тыча пальцем в портрет своего предка. – Ему не было еще и сорока!

-Божье вмешательство, ваше высочество!

-Какое вмешательство? Почему?

-Неисповедимы пути бога…

                Миран махнул рукой, и, жаждая ответов, зарылся тайком в архивные свитки, откуда выяснил, что его предок, тот самый, с портрета, которому не исполнилось еще и сорока, умер от яда, подсыпанного ему придворными.

                Так Миран вновь убедился, что придворным веры быть не может, а заодно и перестал верить Старому Мудрому Учителю.

                Более того, начал даже подтрунивать. Старый Мудрый Учитель твердил:

-И случилась у реки битва…

-А точно – у реки? – переспрашивал Миран.

-У реки, ваше высочество.

-А мне привиделось сном, что не у реки.

-У реки, ваше высочество, - терялся Старый Мудрый Учитель.

-Но сон послан волей божьей, а та не лжет. Значит, битва была не у реки? Бог ведь не может ошибаться?

-Не может…- Старый Мудрый Учитель растерянно моргал.

-Стало быть, битва была не у реки?

-Стало быть…

                И тут Миран наносил финальный удар:

-А если все-таки у реки?!

                Старый и Мудрый Учитель жалко путался, сам не зная, у реки была битва или нет, и путались его слова, и знания он давал совершенно бесполезные и сбивчивые. Миран решил не обращать на них внимания и перестал доверять этому человеку окончательно.

***

                Потом ему пришлось перестать верить матери. 

                С самого раненого детства Миран слышал от нее, что она всегда будет с ним и никогда не оставит его.

                Она не сдержала этого обещания, и,  хоть Миран и понимал, что болезнь вносит в жизнь свои исправления, да и человек смертен, у гроба матери и королевы, его единственной мыслью было:

                «Не сдержала слова. Ей тоже нельзя верить».

***

                Оказалось, что и отцу верить нельзя. Старый Король уходил так, как подобает Королю: утопая в перинах, в окружении многих советников, диктуя свою волю.

-Сын мой, - заговорил отец и Король надрывно и тяжело, зная, что в последний раз обращается к  Мирану, - ты еще молод и не можешь править без поддержки. Слушайся во всем моего близкого друга – Филиппа…

                Миран скользнул взглядом среди лиц и без труда отыскал лисий оскал того самого Филиппа, который каким-то чудом не раскрыл перед Королем всей своей сути, жадной до власти, золота и женщин.

                «Отец не может мне верить, не может оставить трон мне. Но и я верить ему не могу – он доверял Филиппу».

                Но в этот раз Мирану пришлось перенести все это легче. Утрата Отца и Короля была так трагична и скорбна, что никто не обратил внимание на скорый уход Филиппа. Говорили, что он, наконец, переел своих собственных амбиций и захлебнулся желчью.

                Миран пережил это легче, потому что смог довериться уже своему ближайшему другу – лорду Неморру.- человеку самых необыкновенных качеств. Пылкий от молодости, желающий оценки и рьяный до жизни, лорд Неморр был тенью Мирана.

                «А верить можно…» - с удивлением думал Миран, наблюдая за ловкостью военных упражнений своего друга.

***

                «Верить можно и врагу!» - от этого открытия Миран был в восторге. У королевства его, как и у всякого любого уважающего себя королевства, был под боком опасный Враг, который иногда ходил войной, а иногда заключал перемирие и даже приходил на помощь.